Она и сама не понимает, почему, встав на цыпочки, старается ущипнуть щечку каждой проходящей мимо нее горничной. Фрида не понимает, что это жест уважения и приязни.

– Хозяин, – бежит Фрида к отцу с жалобой. – Девочка ненормальная, она не проходит мимо служанки без того, чтобы не ущипнуть ее. И с каждым разом это становится все хуже и хуже. Прошу вас запретить ей щипать служанок.

Отец позвал дочку и спросил, почему она так себя ведет.

– Я веду себя так же, как дед.

– При чем тут дед?

– Я делаю то же, что и дед. Он щиплет за щеки служанок, а те смеются от удовольствия.

– То, что позволено взрослым, запрещено детям.

Бертель сидит перед своей тарелкой, и ей не хочется есть. Еда кажется безвкусной. Лотшин шепчет ей:

– Что с тобой?

Девочка молчит, она не хочет рассказать сестре, что мысленно беседует с матерью.

– Бертель, не витать в облаках, – есть! – приказывает Фрида. – Просто невозможно иметь дело с этой девчонкой, не ест и потому слабенькая и худая. Опять придется с ней ехать на край города, к доктору Вольфсону

Бертель не поднимает глаз от своей тарелки, спасаясь от укоризненных взглядов. Если бы могла, она сбежала бы в свою комнату, чтобы остаться со своими наплывающими мыслями или самой себе рассказывать всякие красивые истории, отгоняя тяжкие размышления. Но отец запрещает выходить из-за стола до окончания трапезы.

Двадцатое ноября 1925 года. Утром вся семья и все домочадцы, включая садовника Зиммеля, собираются вокруг стола. Стол покрыт чистой белой скатертью. В вазе огромный букет цветов. На столе блюда с шоколадными пирожными, с марципаном, фарфоровые кувшинами с кофе и с молоком. В дни рождения в доме меняются правила. Кетшин не приносит в комнаты детей подносы с завтраком – булочкой с маслом и кофе с молоком. Никто не торопится на работу или в школу. День рождения – день праздничный.

В день, когда Бертель исполнилось семь лет, отец произнес речь в честь именинницы. Сказал, что она девочка умная, и потому он надеется, что она будет впредь аккуратной, следить за своей одеждой, расчесывать волосы и завязывать шнурки. Сердце именинницы сжалось. В дни рождения братьев и сестер речь отца ясна и торжественна – он говорит только о положительных качествах именинника. И ни одного намека на что-либо дурное.

Папа окончил речь, и Бертель подошла к нему, сидящему во главе стола. Он поцеловал ее в лоб, что бывает лишь в день ее рождения. После чего она направилась к столу с подарками, завернутыми в красочные обертки. Сняла светящиеся шелковые ленты. И тут – невероятный сюрприз: небольшая серая пишущая машинка, подарок отца. Вечером того же дня она напечатала то, что не давало ей покоя – рассказ об отношении луны к тополю и ее собственном отношении к этому дереву.

Тополь

Перед моим окном растет тополь. Он высокий, худой и гибкий. Я спрашиваю себя, каким образом это дерево попало в наш сад. Я уверена, что никакой садовник не сажал его в нашем саду. Быть может, крохотная косточка ошиблась дорогой и залетела сюда. И принесло залетным ветром эту косточку, которую никто и не заметил, лет сто назад, и вот, вырос высокий и красивый тополь. Его многие навещают, у него много поклонников. Часто тополь посылает своей кроне ветерок, и крона возвращает ему благодарность и тайком благословляет его с любовью. И даже самой сильной грозе тополь не сдается. Он лишь, встрепенувшись, выпрямляет спину, сопротивляясь ветру, как бы гордясь там, что никто его не переборет, ни сильная гроза, ни человек. С наступлением вечера, тополь, который весь день был занят своей кроной, расстается с ней и с солнцем, которое посылает ему прощальный луч, словно тайный поцелуй.