– Да, вот именно, мама! И я разумно рассудила, что справедливости в моем грядущем браке с Рикардом нет и в помине. Он не утруждает себя верностью уже сейчас. О какой крепкой семье с ним можно говорить?

– Милая, главное в мужчине немного не это.

– Я даже боюсь спрашивать.

– Николь! – уже строже почти рявкнула мама. – Я – твоя мать! И я хочу, чтобы ты немедленно…

– Мама, – оборвала ее я, – мне кажется, мы не в той ситуации, когда можно немедленно с меня что-то потребовать. Я не в своей комнате заперлась, я уехала из Азор-града. И если вы с папой продолжите на меня давить, то выяснится, что уехала я навсегда.

Мама так и застыла с открытым ртом, явно шокированная моими словами и тоном. Я никогда еще не разговаривала с ней так и не перечила.

– Я люблю вас, – уже мягче сказала я. – Но ради этой любви я не готова терпеть рядом с собой Рикарда.

– Еще пару дней назад ты только и щебетала о нем и свадьбе!

– Еще пару дней назад он не изменял мне…

Подумав, я добавила:

– На моих глазах.

– Если бы ты не пришла к нему на работу, то никогда бы и не узнала.

Справедливо. Но я ведь узнала, так какой толк рассуждать, что было бы, если? Я могла узнать об этом и позже. После свадьбы, например. После рождения ребенка. И никуда бы уже не делась, нравы в Азор-граде чуть суровее, чем на юге, и разводы случаются крайне редко.

– Я пришла и увидела, мама. Этого достаточно. Вы постоянно говорите мне, что я очень разумная, самостоятельная и талантливая. Что ж, пришло время проверить, так ли это. Я не вернусь в ближайшее время, и помолвку с Рикардом вы должны отменить.

– Хорошо… – Мама сделала глубокий вдох и через силу улыбнулась. – Поговоришь с Уной? Она очень волнуется.

«А папа не волнуется», – подумала я.

Впрочем, не сомневалась, что папа слышит весь разговор. Он всегда прибегал к помощи мамы, когда нужно было «мягко» на меня повлиять. Когда не работал отцовский авторитет и требовалось создать видимость уважения моих решений. До сих пор, так или иначе, все родительские действия воспринимались с благосклонностью.

Поразительно, что впервые за столько лет я отказалась им подчиниться.

– Хорошо, я поговорю с Уной.

На пару секунд мама исчезла, а затем в отражении появилась Уна. В ее присутствии не было ничего странного: семья Уны постоянно бывала на наших ужинах. Потому мы и сдружились. Но сейчас возникло ощущение, что родители специально привели подругу к зеркалу, словно надеялись, что в разговоре с ней я что-нибудь выдам.

– Привет! – улыбнулась она.

Позади было видно, как закрылась дверь за мамой. Уна, склонившись к зеркалу, прошептала:

– Они ушли. Насилу выпросила с тобой поговорить. Рассказывай! Что случилось?

В разгар вечера родители вдруг решили со мной связаться, а Уна совершенно случайно об этом узнала. Как у них там все интересно и захватывающе.

– Да ничего не случилось, я принесла Рикарду эти идиотские рулеты, а он там развлекается с какой-то леди по вызову. Винишко открыли, сыром лакомятся. Вечером поговорила с отцом, а он заладил: «Рикард – взрослый мужчина, у него есть потребности». Я подумала-подумала, да и сбежала подальше… от потребностей Рикарда.

– Дела-а-а, – протянула Уна. – А ты точно все правильно поняла? Может, это не любовница, а племянница какая-нибудь? Приехала в гости, Рикард открыл вино, сыром угостил.

– А потом раздел и усадил на колени. Знаешь, если все было так – тем более не хочу рядом с ним находиться.

Уна не выдержала и рассмеялась.

– И что ты будешь делать? Работать? Никки, ты же никогда в жизни не работала! Мыть посуду в таверне?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Сначала осмотрюсь здесь, потом подумаю. Жилье я уже нашла, довольно недорогое и просторное. Не пропаду.