Странной была любовь и семейная жизнь двух своенравных свободолюбивых воинов. Воинов с большой буквы, выросших среди себе подобных и ничего ранее не умевших, кроме владения оружием. Две сильные волевые личности, отчего-то боялись открыто проявить друг к другу нежность, и тоскуя друг о друге в разлуке, никак не могли высказать свои чувства при встрече, ставя знак равенства между словом «любовь» и «слабость». Часто, вместо нежных слов, они говорили друг-другу колкости, быстро приходя к потасовкам, сначала шутливым, а позже к весьма серьезным, почти военным действиям. Звенела сталь, кипела кровь, казалось, что теперь всё будет по-новому, но… спокойная сытая жизнь, которой теперь жили арахонки, утомляла Кевина. Отчаянно искал он замену острым ощущениям, к которым так привык в Старом Мире, и побыв на берегу короткое время вновь уходил в море, навстречу опасным водоворотам, штормам и бездонным пучинам. Месяцами ждала Элис мужа, обещая себе смирить гордыню, стать покладистой и мягкой, но упрямый дух соперничества не позволял ей отступить даже на полшага, признать его превосходство над собой хотя бы в малости.

Потемневшее небо пересек стремительный черный силуэт, воздух со свистом рассекли острые крылья. На окно, шумно царапая когтями подоконник опустился Харэй.

– Ты готова, моя королева?

– Да.

– Тогда не станем терять время зря. Солнце село и люди уснули. Никто не заметит твоего отсутствия.

Скинув сандалии Элис легко спрыгнула в сад. Поежилась от росы холодившей ноги, легким крадущимся шагом поспешила за взлетевшим в сторону леса проводником.

До сих пор, в этом мире, ничто не угрожало Арахонииию амазонок, поэтому не были выстроены сторожевые башни и стены, дозорные не совершали свой ночной обход, сонно перекликаясь друг с другом. С закатом солнца все погружалось в спокойный мирный сон, и светлый силуэт молодой женщины никто не заметил.

Ночами Элис часто, покидала стены своего жилища. Там, в сумраке леса, пропитанном чудесными и таинственными запахами и звуками, она была действительно дома. Лесной воздух казался ей и свежее, и чище морского, гасло раздражение и усталость, вызванная существованием в человеческом обличии. Все проблемы, словно сон, оставались далеко позади.

Элис остановилась возле старого кряжистого дерева, в дупле которого обычно прятала свою одежду. Чутко прислушалась к ночным звукам. Никого. Из людей никого. Платье скользнуло с плеч, быстрым движением рук скрутилось в тугой комок, плотно вошло в небольшое дупло, о существовании которого не знал никто кроме королевы. Теперь только маленький кинжал в ножнах, на кожаном ремешке, оставался на шее Элис. Не известно, когда ей, отказавшись от острых когтей, придётся обратиться в человека …

– Сейчас, мой друг. – с улыбкой проговорила Элис Хорею. – Совсем скоро я смогу последовать за тобой…

Привычная сладостно-мучительная боль скрутила тело, пальцы с удлиняющимися когтями заскребли по земле, голая спина потемнела от черной густой шерсти, длинный хвост, борясь с тупой болью в позвоночнике, забил по земле. Большая чёрная кошка с наслаждением потянулась.

– Р-рх!

Короткий рык крупного хищника был услышан жителями леса. Сонно встрепенулись дремлющие на ветвях птицы, а мелкие обитатели подлеска замерли, настороженно вслушиваясь в ночную тишину. Уловив шаги царственной кошки, испуганно запищали, зашуршали листьями, удирая, кто куда.

«И от чего это люди боятся когуаров?»,– недоуменно почти пожала кошка плечами. – «Дело ли мне до них? Здесь достаточно добычи чтобы утолить и голод, и охотничий инстинкт».

Кошка подняла морду, отыскивая взглядом крылатого проводника, принюхалась к его сильному свежему птичьему духу, и теперь могла больше не смотреть на него, находя по запаховому следу даже в полной темноте.