Каменные тиски ослабляют объятия. Ее качает, как если бы она плыла по волнам. Тело утратило опору.

– Живые пришли на земли Даерона! Они уничтожают твоих подданных! Распоряжаются землями так, словно они принадлежат им. Поднимайся, Агата! – кричит алхимик, воздевая костлявые руки к дырявому куполу Тронного зала. – Трон Даерона выбрал тебя! Пришло время показать живым, что значит, посягать на земли мертвых!

Каждый камень разрушенного королевства никогда не забудет своего последнего короля. Земля не избавится от ржавого цвета пролитой крови, а стылый ветер – от запаха смерти. С мечом в руках король Мельгарт погубил сотни жизней. Все они до сих пор не знают упокоения. Их призраки шепчут, воют, кричат и стонут в королевском замке, повторяя ставшие последними для них фразы короля-убийцы.

Сейчас души здесь, заполонили Тронный зал, осветили его рванным холодным свечением, словно луна рухнула с небес на землю и разлетелась на сотни осколков.

Последняя изумрудная капля соскользнула с ее запястья. Прозрачная поверхность снова стала твердой.

Трон отпустил ее.

Она сгибается, обнимая саму себя. Пальцы скользят по белому кружеву свадебного платья. Она снова сжимается в комок, забиваясь в зеленый угол. Длинные белые волосы закрывают лицо.

Королевский алхимик подходит ближе, протягивая руку.

Она глядит на лишенные кожи фаланги пальцев и думает о том, как сильно нуждалась в этой руке помощи тогда… сколько лет прошло с того дня?…

Она помнила величие Тронного зала, но золотые канделябры потускнели, расколотые мраморные плиты усыпаны рухнувшей с потолка мозаикой.

Расширяющийся книзу рукав свадебного платья соскользнул, обнажая ровную, без следов разложения кожу.

Она позволила алхимику помочь ей встать. Ослабшая, приникла к его впалой груди, чувствуя под одеждой лишенные плоти кости.

– Теперь им не уйти от смерти, – проскрежетал Ка'аз-Рат.

У этих слов снова появилось эхо.

* * *

– Все эти годы я не прекращал своих исследований, госпожа. Я добился потрясающих результатов, – проскрежетал Ка'аз-Рат.

Вместе с ним королева покинула Тронный зал и теперь он вел ее по притихшему, темному замку к алхимическим лабораториям в склепах замка, в которых больше некого было хоронить. Призраки замка следовали за ней по пятам.

Вспышки молний выхватывали из тьмы мертвых дворян и слуг. Ее не пугали торчащие кости и гниющая плоть. Утратившая эластичность кожа, цветом напоминавшая заплесневевший пергамент, быстрей всего сходила с самых подвижных частей тела – коленей, локтей, пальцев, предплечий и челюстей. У многих сгнивали хрящи – носы вваливались, а уши отсыхали. Выпадали волосы, обнажая кривые желтые черепа.

И у всех глаза были словно налиты кровью. Ни зрачка, ни радужки, ни век. Ничего похожего с живыми лицами – только два горящих уголька в глазницах черепа.

Она была другой. Сейчас, глядя на своих подданных, королева наиболее остро ощущала то, насколько сильно она отличается от своих подданных.

– Они не ожидают, что мы ударим этой ночью, – говорил мертвый алхимик.

Сама она еще не проронила ни звука.

Они.

Те, кто за одну ночь стерли с лица земли два городка нежити, ближайших к заливу Бурь, где когда-то располагался королевский порт. В лунную летнюю ночь, если бы не гроза, она увидела бы со стен замка даже отблески горящих городов на горизонте. Армия врагов была ближе, чем казалось.

Золото. Конечно, их влекло золото. Мертвым оно ни к чему.

Королева сжала изумруд на своей шее, гладкий и холодный, как осколок льда. По форме камень напоминал слезу. В том, что случилось сегодня ночью, виновата она и ее бездействие.