– Пойдем с нами, – говорю я Аполлону, потому что это все, что я могу предложить им сейчас.

И, видимо, этого оказывается достаточно, так как его глаза загораются, и он кивает.

Я беру запасной шлем и сажусь на мотоцикл Вульфа, а он пристраивается позади меня, прижимая свои бедра к моим. Я позволяю ему взять управление мотоциклом на себя, но продолжаю держать руки на руле, находясь в его объятиях.

Вульф прижимается ко мне и легонько ударяется о мой шлем своим. Он опускает руку на мое бедро и сжимает его, а затем возвращается к управлению мотоциклом, двигатель которого с ревом оживает.

Мы срываемся с места, и, слыша, как мотоцикл Аполлона следует за нами, я позволяю им унести меня вдаль.

Прихрамывая, я поднимаюсь по лестнице и, подойдя к окну, успеваю увидеть, как Кора садится на мотоцикл Вульфа. Раздается рев мотора, и они уезжают прочь по тихой улице вместе с Аполлоном, который следует за ними.

На меня обрушивается такой сильный гнев, который раньше никогда не испытывал, и я сжимаю кулаки, чтобы не наделать чертовски опрометчивых поступков. Если я закачу истерику или сломаю что-нибудь из вещей Антонио, его добродушие тут же исчезнет, ведь семья для него всегда была превыше всего и, безусловно, даже превыше нас. Их безопасность и счастье были для него на первом месте, хотя сейчас скрывать раненых беглецов после смерти Кроноса стало куда проще.

Перед моими глазами мелькают темные пятна, будто моим зрением завладела агония от боли, пылающей в боку, куда Паркер ударил меня ножом. Чертовски злясь, я моргаю, отгоняя черные пятна, и стискиваю зубы. Боль от ножевого ранения пройдет, как и любая другая травма, но она точно не сравнится с болью, охватившей мою грудь.

Я выдергиваю из-под стола стул и падаю на него, резко выдыхая. Я почти ничего не помню с прошлой ночи. Лежа на полу и истекая кровью, я смотрел на то, как сражается Кора, и думал, что вот-вот умру. Ее противником была большая Адская гончая, которую с головой поглотила жажда крови. Ненасытное чудовище. Аполлон продолжал прижимать к моей ране полотенце, которое насквозь промокло от крови, но я не мог отвести глаз от Коры. А потом, черт возьми, она победила. Девочка, которая была так напугана, когда я впервые встретил ее в лесу, одетую в дешевую золотую маску и поношенное черное платье, исчезла. Теперь ее место занял сильный боец, и, несмотря на чувство вины, я безумно ею гордился.

Пока Кора не попросила в награду Олимп, у Цербера не было в глазах выражения, которое говорило о том, что он наконец поверил мне. Поверил в то, что Кора и есть наследница Стерлингов. Корин Стерлинг.

После этого в моем сознании все помутилось. Аполлон отвез меня в больницу, и мне сделали операцию, из-за которой у меня ужасно болели горло и швы. Потом меня привезли сюда, но я даже не спросил у них, где находится Кора или Вульф. Я просто позволил себе смириться с болью.

Я не знал, что и думать, когда понял, что Кора спускается по ступенькам в подвал. Что она простит меня? Что засомневается в словах Цербера?

В моей памяти всплыла ночь, когда я поцеловал ее возле «Лука и стрел». Я помню, как позже сидел в нашем офисе, все еще ощущая ее вкус на своих губах, и уже тогда мое сердце было разбито вдребезги, а в голове царил полный кавардак. Когда Аполлон спросил меня о моих дальнейших действиях, я самонадеянно ответил, что собираюсь позволить ей думать, что она свободна, но было уже слишком поздно. К тому времени ее судьбу, да и свою собственную, решал не я. Колесо судьбы уже пришло в движение.

А теперь она связана с нами и со мной, а я не настолько хороший человек, чтобы позволить ей уйти. Я не могу отпустить ее так же легко, как это сделали Кронос и Цербер. Я не сделаю этого.