Мысленным взором Бланка обвела территорию королевского домена. Все как один накинутся на нее, и некому ей помочь, ни единой руки дружбы вокруг! Если только юго-западная знать. Но есть и еще один друг – Шампань! Тибо, ее воздыхатель! Неужели Бильжо прав и Тибо ее предаст? Будь иначе, он был бы здесь, у ее ног. Но его нет. Ах, поэт! Вот когда ей нужны его стихи и он сам. Как она старалась не оттолкнуть его от себя! Как мечтала иметь Шампань в числе своих друзей, во всяком случае, не ссориться с ней! И вот все разом рухнуло по ее же вине. Плюс к этому – коронация. Глупые жители Реймса. Если бы знали они, чем обернется для нее их ненависть к графу Шампанскому!

Ах, Тибо, неужели ты предал меня?..

Королевский двор ждал событий. Что-то должно было произойти, мысль об этом витала в воздухе. Смерть главы государства всегда сопровождается анархией. Правительство разослало секретных агентов во все уголки королевства, но никаких конкретных сообщений от них не поступало. Все строилось на домыслах, бездоказательных фактах. А между тем Бланка не сомневалась, что бароны готовят восстание. Но где, как, кто и когда – этого никто не знал. Дворец в Сите замер, готовясь к неизбежному. Юного Людовика спрятали в надежном месте, закрыли городские ворота, поперек Сены протянули цепи. Сотня наемников охраняла дворец, остальные патрулировали у ворот. В лесах вокруг города стояли наготове войска.

Париж молчал. Париж ждал, готовый встать на защиту короля.

В один из декабрьских дней к Сент-Антуанским воротам подъехал отряд всадников. Их десять, не больше и не меньше. В середине отряда женщина верхом на чалой лошади. Охраняют ее не только спереди и сзади, но и с боков. Лицо ее под вуалью. На ней лиловый плащ, на голове дорогая шапка, крытая кругом собольим мехом, на руках теплые белые перчатки. В руках у знаменосцев два древка с флагами, изображающими герб: синий фон пересекает белая полоса, по обе стороны которой зеленые узоры с желтыми пересечениями.

Отряду пришлось подождать, пока выяснили – кто, откуда и к кому. Лишь удостоверившись, что никакой опасности, в общем-то, нет и гостей все равно так просто не пропустят туда, куда они держали путь, стражники открыли ворота. И тотчас закрыли. Отряд ровной рысью направился по улице Сент-Антуан в сторону Шатле, потом повернул на Большой мост и вскоре остановился перед королевским дворцом.

Бланка только что вернулась с Малого совета. Прибыли три гонца, но ничего определенного сказать не могли. Единственное, что насторожило агентов, – небольшие отряды всадников, направляющиеся в сторону Турени. Но лиц не видно – мешают высоко поднятые воротники и глубоко надвинутые на глаза шапки, у всех одинаковые. Да и отрядов этих, с дюжину всадников каждый, всего несколько показалось на дорогах с перерывами в день-два.

Едва королева-мать вошла в свои покои, как появившийся внезапно камердинер доложил:

– Графиня Шампанская Агнесса де Боже просит ваше величество принять ее.

Бланка резко обернулась. На лице изумление. Агнесса? Супруга Тибо? Что бы это могло значить? Она поглядела на Бильжо и увидела сдвинутые брови у него на лице.

– Проси, – бросила она камердинеру.

Вошла молодая женщина лет двадцати пяти. Глаза голубые, взгляд прямой, выражение лица бесстрастное, и все же тень тревоги лежит на нем, нельзя не заметить. Бланка догадалась, чем вызвана эта тень. Но тут же отбросила эту мысль: гостья не посмела бы явиться к королеве выяснять отношения.

Эта дама была дочерью сеньора де Боже и Сибиллы де Эно, сестры первой жены Филиппа Августа, Изабеллы.