Ну, на сей раз это к лучшему.

Нервно считаю секунды – у него что, бак без дна?! – и к своему вящему неудовольствию замечаю брюнетистую шевелюру, выходящую на свет Божий.

– Прямо явление Христа народу, – ворчу себе под нос.

– Ты чего такая колючая опять? – слышу голос Малика за спиной.

– Отвянь, Курбанов, – раздражённо роняю. – Не видишь – клиент проблемный.

Пистолет щёлкает, оповещая о том, что бак почти полный, как раз в тот момент, когда брюнет останавливается в шаге от меня и смотрит исподлобья так, что я теряюсь под его взглядом; доливаю последние граммы бензина и быстро вытаскиваю пистолет из бака, чтобы поскорее избавиться от неприятного общества, но забываю о том, что мужчина стоит слишком близко, и любимая еда всех железных коней расползается грязной кляксой на его раздражающе чистой рубашке.

– Вот же блин, – прикусываю губы и вопросительно смотрю на незнакомца, который немедленно звереет. – Простите, не хотела.

– Не персонал – чёрт знает что, – отвечает в гневе, а я хмурюсь.

Что тут страшного? Наверняка у него в шкафу куча таких одинаково скучных рубашек, не обеднеет.

– Эй, я ведь извинилась! – возмущаюсь.

– Да, мне страшно полегчало, – рычит и заводит машину.

В последний момент успеваю захлопнуть идиоту люк бензобака, и кабриолет срывается с места в карьер.

– Не за что! – кричу вдогонку, не особо надеясь, что меня услышат.

И чего, спрашивается, завёлся из-за такого маленького пятнышка?..

– Да ты же на него почти цистерну вылила! – ржёт за спиной Малик, пока девочки-коллеги снисходительно улыбаются.

Дескать, чего ещё ждать от тебя, убогой?

– Заткнись, оруженосец, – фыркаю в ответ и возвращаю пистолет на место.

Оглядываюсь и замечаю надменный взгляд Ларисы – закадычной подружайки Селезнёвой – и подавляю тяжёлый вздох: теперь у Юльки будет ещё один повод лишний раз меня зацепить.

Но я буду не я, если стану обращать на это внимание.

Едва перешёптывания утихают, в дверях заправки появляется Лина, которая на ходу поправляет причёску.

– Я что-то пропустила? – с любопытством оглядывается, подмечая всеобщее возбуждение.

– Сонька чуть клиента не утопила, – угарает Курбанов.

– Может, с тобой сделать то же самое? – хмурюсь на его шутку, и парень в примирительном жесте поднимает руки.

Смываюсь обратно в здание, чтобы не ловить на себе саркастичные взгляды коллег-гадючек, и застаю Селезнёву, активно набивающую лифчик купюрами.

– Что, силикона не хватило? – фыркаю, и Юлька вздрагивает от неожиданности.

– Не твоё дело, – огрызается, продолжая своё занятие.

– Моё, если деньги пропадают в мою смену. Верни всё на место, если не хочешь, чтобы я этим кое с кем поделилась.

Юлька зло сопит, но делает так, как я сказала, и выходит из-за прилавка.

– Я-то хоть чем-то мужиков цепляю, – ядовито улыбается. – А тебе даже слепой калека не светит.

– Что ж ты тогда того брюнета не соблазнила? – копирую её тон. – Не привлекли его твои искусственные прелести? В тебе столько силикона, что ты скоро резиновой бабой станешь.

– Но я буду бабой, а ты так и останешься девственницей, способной разве что опозориться перед мужиком.

Вот ведь, Крыска-Лариска уже донесла.

– Желчью захлебнёшься, солнышко, – роняю с улыбкой, приводя Селезнёву в бешенство, и возвращаюсь к работе.

Подобными остротами меня уже давно не уколоть; к тому же, Юлька явно пользуется шаблонными фразами, коих я за свою жизнь наслушалась с лихвой, так что вряд ли мне удастся услышать что-то новенькое.

Остаток рабочего дня проходит без приключений, что не может не радовать; даже Малик нашёл в себе силы захлопнуть варежку и держать её в таком состоянии до самого конца моей смены – хороший мальчик. В который раз пересчитываю кассу, хмурясь, потому что не досчитываюсь пары соток – Селезнёва-таки утрамбовала их в своём сейфе четвёртого размера. Даю себе обещание завтра первым же делом посетить кабинет начальника – пыталась ведь по-хорошему, но до неё, видимо, не доходит – и морально готовлюсь к встрече с мамой, которая снова начнёт ворчать о том, что «часики-то тикают»...