На встречу с миссис Герральд Мэтью надел свое лучшее платье: темно-синий сюртук, белый галстух, белую сорочку и жилет с серебряными пуговицами. На улице светило солнце и лил дождь – по голландскому народному поверью, слезы поколачиваемой дьяволом жены, – который застигнул Мэтью буквально в двух шагах от гостиницы, на углу с Бродвеем. С волос теперь текло, плечи сюртука тоже промокли. Такая погодка стояла сегодня с самого утра: тучи набегали, плевались на город дождем и уносились прочь, солнце пекло мокрые улицы, поднимался пар, и вновь собирались тучи, и вновь плакала дьяволова жена, а потом все по новой.

У Мэтью не было времени и сил приводить себя в порядок – хорошо, что вообще удалось добраться до гостиницы. Сломавшаяся посреди дороги телега с бревнами остановила движение всякого транспорта и пешеходов по улице, вынудив Мэтью опоздать на встречу минуты на три. Четырежды по пути сюда от «Золотого компаса», где они с судьей Пауэрсом сегодня обедали, Мэтью останавливали знакомые, желавшие знать подробности его ночных похождений. Разумеется, в городе только и судачили, что об убийстве мистера Деверика. Непонятно, зачем в таком случае вообще нужна газета: молва разносит вести куда быстрее. Даже вдова Маклерой, приходившая в десять утра, упорно расспрашивала об убийстве, совершенно позабыв об украденном постельном белье. Да что уж там, и судью Пауэрса настолько взволновал рассказ Мэтью – а также обстоятельство, что на счету Масочника теперь две жертвы, – что он с трудом мог сосредоточиться на показаниях вдовы.

Пауэрс пожелал Мэтью удачи, однако никаких дополнительных сведений о предстоящей встрече не предоставил. И вот Мэтью пригладил мокрые волосы, потер пальцем зубы, чтобы снять с них остатки пирога с треской, съеденного на обед, и подошел к стоявшему за конторкой мистеру Винсенту в высоком, затейливо уложенном парике. Позади него были часы с маятником и знаками зодиака на циферблате, по которым Мэтью понял, что действительно опоздал на три минуты.

– Мэтью Корбетт, прибыл на встречу с миссис Кэтрин Герральд, – доложил он.

– Миссис Герральд ждет вас в гостиной, – последовал весьма сухой ответ от весьма сухого хозяина гостиницы. – Пожалуйте туда. – Он шевельнул пальцем в нужном направлении.

– Благодарю.

– Хм… Одну минутку, молодой человек. Простите, правильно ли я слышал, что вы были в числе первых, кто подоспел минувшей ночью на место трагедии?

– Да, сэр, но прошу меня простить – я опаздываю! – ответил Мэтью уже на пути в противоположный конец вестибюля, где две ступеньки вели к закрытым двойным дверям гостиной.

– Подойдите ко мне на минутку, когда закончите, будьте так любезны! – Слова эти из уст царственного Гиллиама Винсента прозвучали скорее как приказ. – Мистер Деверик был добрым другом «Док-хауса»!

Мэтью поднялся по ступенькам и хотел распахнуть двери, но вовремя опомнился и постучал.

– Входите, – сказал женский голос.

Что ж, была не была, подумал Мэтью, сделал глубокий вдох и вошел.

Если вестибюль был обставлен с тонким вкусом, то гостиная поражала роскошью и богатством: красно-коричневые текстильные обои, каменный камин с небольшими часами на полке, кожаные кресла… Ломберный столик с мраморной шахматной доской стоял у большого окна в частом переплете, выходившего на мачты кораблей и портовую суету. В этой комнате дельцы, представляющие торговые интересы Лондона, Амстердама, Барбадоса, Кубы, Южной Америки и великой Европы, встречались, чтобы взвешивать мешки с деньгами и подписывать соглашения. На письменном столе лежали в ряд гусиные перья в кожаных чехлах, а возле этого стола, на темно-красном стуле, развернутом к двери, располагалась женщина.