– Так они и людей едят? – осторожно уточнил Робин.

– И людей, и лошадей, им всё равно. Только не едят, а забирают кровь, но без крови ты всё равно уже ни на что не годишься… ― Старик захихикал в кулак довольный своей шуткой.

– Теперь мы совсем пропали… ― в отчаянии прошептала Рика. – Теперь мы ещё меньшее чем раньше знаем, что нам делать.

– Э, детка, тот кусочек хлеба что ты так безжалостно мнёшь и терзаешь, не могла бы ты мне его подарить?

Старичок торопливо запрятал кусочек за щёку и уже совершенно благодушно произнёс.

– Вы спасли меня из завала и трижды покормили, теперь я отвечу на три ваших вопроса, а от смерти я вас уже спас, так что тут мы в расчёте.

– А что дедушка, ты колдун?

– Опять глупости! – протестующе замахал тот руками. – Я травник. Собираю и сушу травы, вылечить могу от чего угодно. Ведь вокруг нас растут растения от всех известных и неизвестных болезней!

– Даже если… даже если заболит язык? – сострила Рика.

– Уж у тебя он, похоже, никогда не устанет, а так, от болезни языка лучше всего помогает заячий капкан. Подходишь, наклоняешься, суёшь внутрь язык и… больше язык тебя никогда не беспокоит! – старик весело засмеялся, хлопая маленькими ручками себя по животу.

– Так вы сможете ответить на три наших вопроса? – вернулся Робин к теме разговора. – Даже на три очень сложных?

– Да. Что вы хотите узнать?

– С нами был наш друг Бегунок. Что с ним, он жив?

Ваош-Куп быстро расчистил от барахла на полу небольшое место. Сдёрнул с плеч Рики шейный платок, расстелил его на полу, что-то бормоча себе под нос, выложил сверху из обычных четырёх веточек квадрат.

– Значит Бегунок. – старик закрыл ладонями квадрат, а когда отнял, дети заметили Бегунка. Где-то в неведомой дали, увидели они неподвижное серое тельце, лежащее на голубой подушечке.

– Он умер! – ужаснулись дети.

– Посмотрим. – старик ткнул в зыбкое изображение пальцем, затем задумчиво пососал его и уверил. – Да жив он. Дурится.

– Что делает?

– Голову морочит.

И верно, вот к Бегунку протянулась узкая белая кисть, скорее всего ребёнка, осторожно приоткрыла зверьку рот… маленькая ложечка влила нечто похожее на жидкий мёд.

Бегунок шевельнул ухом, трагично приоткрыл глаз, вяло пошевелил губами, глотая с явным трудом, и беззвучно проговорил: «Ещё»

– Он жив! – возликовали дети. – А нельзя его оттуда как-нибудь достать?

– Отсюда? – развеселился старик, тыкая пальцем в платок. – Отсюда мы можем его только увидеть. Какой ваш второй вопрос?

– Где он сейчас и как его вернуть?

– Кхе… Это два вопроса! Считайте сами: где он – это раз, а как достать – два. А всего уже получается три. И ответив на них я ничего не буду вам должен. Вы уверены, что хотите знать только это? Может быть вас волнует, что происходит дома, или показать вам короткую дорогу домой?

Дети погрустнели.

– Дома и так ясно что… Ведь ни разу ещё не было чтобы мы не вернулись к ужину. Все сейчас на ногах, не спят, ищут нас, волнуются… Да уж, ничего хорошего.

– Вот и возвращайтесь скорее домой! Когда рассветёт я покажу путь.

– Но мы же не можем бросить своего друга! Он маленький, глупый, и без нас пропадёт!

– Пропадёт? Да правда ли? Вы ведь видели, как о нём заботятся? Ему там хорошо. Зачем же вам рисковать собой?

– Конечно, ― задумалась Рика, ― Я знаю, ЧТО скажет потом папа: «Надо было вернуться домой и рассказать о вашей беде! Неужели мы остались бы безучастны?» Только ведь мама никогда не отпустит нас в чужой мир, особенно в тот, где есть угроза нашей жизни.

Робин согласно покивал головой.

– Нет. Ни за что не отпустит!

– А ты веришь, Роби, что она сделает переправу и станет карабкаться со стражницами по песчаным стенам, только для того, чтобы выручить Бегунка?