– Это ведь из-за шорков высокие голенища? – догадалась Рика.

Мальчик посмотрел на неё, потом на Робина, а потом снова на Рику. Изумлённо похлопал глазами и кивнул.

– Какой он неразговорчивый, – прошептала Рика. – Всё «да» или «угу». Давай спросим, можно ли нам поставить свои корзинки на его тележку? Он веса и не заметит, а мы немного передохнём.

– Да у него и так вся спина под рубашкой взмокла, а ещё ты со своими корзинками!

– А может у него есть чего из еды? Я уже такая голодная, что не откажусь ни от чего.

– Мы же не попрошайки! Вот донесём тра́вы до лекаря, наверно он предложит нам и ночлег, и ужин.

– Ужин! Какое хорошее, аппетитное слово. Так и вижу на тарелке кусочек румяной, обжаренной на вертеле курочки, тушёные овощи со сметаной, хлеб, фрукты… чего-нибудь забывшись Рика начала говорить громче, и мальчик-сапожник тоскливо сглотнул слюну.

– Замолчи! – прошипел Робин. – Что ты всё про еду, да про еду? Тебе же сказали, не привлекай внимания. Ссутулься. Шаркай ножками…

– Шаркая ножками мы и за неделю до города не дойдём, а от корзины меня уже не только ссутулило, но и скривобочило, и загорбатило.

– Давай я немного понесу обе корзины, а ты передохнёшь.

– Вот ещё!

– Ну переложи половину трав ко мне, и тебе станет полегче.

– Я не неженка.

Некоторое время шли молча, как вдруг Робин, оживившись, принялся что-то искать по карманам.

– Нашёл! – радостно извлёк он небольшой засохший кусочек хлеба. – И как только я мог позабыть о нём?

Он отломил половину и с улыбкой протянул сестре.

– На, поточи зубки, злючка!

Мальчик-сапожник из-под ресниц искоса проследил за куском, облизал губы и отвернулся.

Заметив это Робин вздохнул, легонько толкнул его в плечо, протянул свою половинку.

– Могу я тебя угостить?

– У меня нет денег.

– Угостить, это значит без денег. Просто так.

Глаза мальчика расширились. Словно ожидая подвоха, он внимательно вгляделся в Робина, в протянутый кусочек хлеба, потом быстро схватив его, затолкал за щёку и отвернулся.

Робин незаметно вздохнул. Нет, он не ждал пышных слов благодарности, или слёз радости, но уж что – ни будь в ответ промычать можно было?

Неожиданно кто-то закричал, и мгновенно поднялась невероятная суматоха. Побросав тележки и вещи, люди с криками ужаса бросились бежать в поле.

Рика и Робин замерли, не понимая, что происходит. От леса на людей неслась группа всадников, которая вдруг рассредоточившись «серпом», стала захватывать бегущих в полукольцо.

– Бросайте корзины! Бегите! – крикнул сапожник, толкая Робина и Рику в сторону от дороги.

Дети побежали, постепенно наполняясь ужасом. Всеобщий страх проник в них и быстро захватил целиком. Уже не видя ничего перед собой, они неслись, не разбирая дороги, крича вместе со всеми.

Короткий рывок вверх: это Робина на скаку подхватил всадник, бросил перед собой поперёк седла и повернул коня к лесу.

Болезненная тряска, мелькание конских ног и сильный тычок под рёбра хлыстом, голова мальчика закружилась, и он потерял сознание…

Очнулся он от ощущения, что летит куда-то вниз. Больно ударившись о землю, открыл глаза и тотчас огромные волосатые руки ухватили его, как мешок, и забросили в фургон. Следом летели ещё люди, и возчик сноровисто распихивал всех по углам, набивая фургон так, что было уже не пошевелиться.

Кругом стонали от ужаса и боли. Опасаясь, что на него сейчас свалится кто-нибудь тяжёлый, Робин ужом вывернулся из-под тел, и начал активно протискиваться в конец фургона, надеясь найти там более спокойное место.

Кто-то пискнул под его неаккуратно поставленным коленом, и Робин сразу узнал голос.

– Рика?!

Ухватил за щуплые плечики, с трудом вытащил сестру из-под шевелящихся тел, и помог протиснуться в конец фургона.