Перед ним оказалась молодая и миниатюрная, возможно, женщина, с гривой тонких светлых волос, одетая в шелковый халат. Усыпанный самоцветами воротник с костяным креплением охватывал шею, его надел на нее толкователь, превратив в рабыню. Она нахмурилась, с недоумением глядя на Каи, словно ожидала увидеть на его месте того, кого она знала. Потом ее глаза широко распахнулись, и она задохнулась. Она увидела его взгляд.

Каи приподнял брови и приложил два пальца к губам, призывая ее к молчанию. Она кивнула и быстро приложила ладонь к собственному рту, а затем к горлу, что на языке Ведьм означало: принуждение с намерениями. Значит, она не просто порабощенная смертная. Она – Ведьма, превращенная в фамильяра. Каи знаком показал, что понял ее.

Каи приблизился к ней, стараясь не вызвать тревоги, и взял вырезанный из кости символ большим и указательным пальцами. Интенции толкователя гудели под его кожей, как пойманная пчела. Он вытащил их наружу и выпустил в воздух, чтобы они потускнели, а потом нажал на внезапно ослабевший материал. Тот рассыпался, превратившись в порошок.

Девушка прижала руки к груди и с содроганием втянула в себя воздух.

Каи отступил в сторону, прошел к открытому люку в дальнем конце каюты и остановился, выглядывая наружу. Открытую палубу затягивал дым; он с трудом смог различить ближайшую мачту, а нос корабля и вовсе пропал в каком-то другом мире. Где-то там была Зиде и ждала его сигнала.

За люком находилась верхняя палуба, окруженная низкими диванчиками с белыми подушками. В центре возвышалась металлическая колонна, отвечавшая за механизм рулевого управления, и священная реликвия, соединявшая корпус с Колодцем Тосарена Благословенных Бессмертных. Рядом с ней стоял толкователь, одетый в рубиново-пурпурные куртку и юбку, которые вполне были бы к месту при дворе города-государства Арайк. Двое смертных стояли рядом, в одеждах, похожих на его, но куда менее богатых. Один, вероятно, служил вторым учеником, а другой носил цепочку и кожаную тунику солдата или телохранителя поверх пышного наряда. Дорогое оружие, украшенные змеиными головами оплечья. Зашуршал шелк – освобожденная девушка фамильяр тихонько подошла к Каи.

Толкователь говорил с кем-то на нижней палубе:

– …наша защита полностью эффективна. Демон не может преодолеть воду.

Каи даже не фыркнул.

Снизу донесся голос, приглушенный тяжелым воздухом:

– …весь корабль. Вы этого не знаете.

– Дерзко, – сказал ученик.

– Если она не понадобится, я вышвырну ее за борт, – сухо согласился толкователь.

– Это расточительно. – Казалось, ученик встревожен. – Она может быть полезной, если нам потребуется смерть для нового набора интенций.

– У нас полно фуража. Я все еще могу вышвырнуть ее за борт вместе со шпионом. – Толкователь не выглядел обеспокоенным и не испытывал сомнений в своей силе. – Мы уже рядом, и я не намерен упустить добычу.

Аромат духов повис во влажном дымном воздухе палубы, подавляя легкий след ладана от тканей каюты. Каи состроил гримасу. Запах напомнил ему дворцы Бенаис-арайка и причину, по которой он сейчас испытывал такой сильный гнев.

Создание интенции займет слишком много времени, и толкователь может это заметить. Каи присел на корточки и быстро начертил диаграмму на дереве, в том месте, где на нем осела влага. Набор заклинаний черной магии, ничего особенного, но достаточно, чтобы смешаться с мощью воздушных демонов Зиде и соткать дымную вуаль, превратив ее в нечто непроницаемое, близкое по структуре к сети из ткани. Фамильяр присела на корточки рядом с ним, внимательно наблюдая.

Каи знал, что она воспринимала черную магию совсем не так, как он. Для настоящей Ведьмы черное колдовство состояло в том, чтобы изменять реальность и придавать ей новую форму, используя слова так, что небольшой кусочек мира приобретал новую конфигурацию. Ведьмы воспринимали мир иначе, чем смертные, демоны или любые другие существа. Они говорили, что видели духов, но точнее сказать, они видели ожившие силы: то, что толкователи называли энергиями. А подлинная тайна состояла в том, что, кроме этого, они ничего не видели.