В баре были люди, за разговорами шло время, но тут около полуночи один парень заговорщическим голосом произнес нечто наподобие:

– Ну что, ребят, может, чего помощнее в плане удовольствий закажем?

Я сообразил, что речь идёт о наркотиках. Более того, я понял, что речь идёт не о марихуане, а, вероятно, о каком-то эйфоретике, вроде кокаина или экстази. В свои 29 лет я лишь несколько раз пробовал траву, да и это произошло в последние 3 года, а всех остальных наркотиков я сторонился как огня, поэтому стал отказываться.

Но в этот раз что-то было иначе. В качестве причин, по которым нам не следует этого делать, я называл то, что за наркотиком нужно будет долго идти, и что уже поздно, а не то, что я не употребляю наркотики и что наркотики – зло.

Знаете, произносимые мной причины звучали больше как приглашение меня уговорить, чем как реальный отказ. То ли воздействие алкоголя ослабило волевую сферу, то ли любопытство взяло верх, но я согласился, и мы оплатили наркотик переводом на "Киви", а незнакомец, обещая очень скоро вернуться, вышел из бара.

Пока его не было, я надеялся, что будет ненаход6, что он сбежит с этим наркотиком или что его поймают менты. Ничто из этого не случилось, и минут через 20 он подошёл ко мне и моему однокласснику со словами: "Все готово". Когда он произносил эти слова, у меня внутри все перевернулось от волнения. Я сказал своим новоиспеченным знакомым в баре, что ненадолго отойду, и проследовал на улицу.

Почему мы пошли на улицу? Дело в том, что владелец бара имел некое подобие табу относительно употребления наркотика в своём баре. То ли он считал, что нельзя осквернять бар таким образом, то ли он боялся, что его там увидят под действием наркотика (хотя после употребления наркотика мы туда вернулись), но факт остаётся фактом: из некой блажи, чудачества он настоял на том, чтобы употребление наркотика состоялось на улице. Как вы увидите впоследствии, наркоманам вообще свойственны разного рода абсурдные страхи, запреты, предубеждения и ритуалы.

На улице за углом незнакомец выложил на лист бумаги несколько дорог блестящих белоснежных кристаллов, внешне напоминавших соль или сахар. Я поинтересовался, что это такое, и получил ответ, что это мефедрон. Тут я вспомнил, что около полутора лет назад, листая "Тиндер", я увидел в описании одной из женских анкет "даю за мефедрон". Больше об этом наркотике я не знал ничего. Я не имел понятия, как нужно было нюхать это, и задал соответствующий вопрос. Ребята усмехнулись, мол, очевидно же, и объяснили, что после втягивания порошка в себя нужно несколько раз пошмыгать носом.

Свернутая купюра была уже у меня в руке, когда я задумался. Может, не стоит употреблять непонятно что с неизвестными последствиями? Перед глазами промелькнули образы измученных зависимостью наркоманов из фильма "На игле" и крики, которые я слышал в детстве, проходя мимо дома, где сидящих на героине приковывали к кроватям и так они переживали ломку. Но алкоголь и нежелание отбиваться от компании сделали свое дело, и через пятисотрублевую купюру я затянул две дороги – по одной – в каждую свою ноздрю, а потом стал усиленно шмыгать, втягивая в себя остатки неведомого вещества.

Несколько минут мы стояли перед входом в бар и разговаривали. За это время я ощутил, что этот вечер начинает нравиться мне все больше. Удовольствие, казалось, начинало закипать во мне, как вода в чайнике, а голову окутывал лёгкий туман. В бар я вошёл гораздо быстрее, чем выходил. Я почти сразу заметил, что и говорю я быстрее, чем делал это раньше, и куда более откровенно. В один момент я ощутил настойчивое желание заняться сексом. Я стал предлагать своему приятелю устроить секс втроем с нашей общей знакомой. Мне очень хотелось передать окружающим хотя бы часть того счастья и умиротворения, которое испытывал я.