Награда была нужна Гиляровскому. Это, впрочем, не противоречило сказанному им про «озорство», тягу к приключениям. Если верить его мемуарам, был награждён.

Однако прямых документальных подтверждений боевого прошлого нет. Послужной список вольноопределяющегося Александропольского пехотного полка не обнаружен в фондах РГВИА.

Вины «короля репортёров» опять нет. Документация Александропольского пехотного полка за указанный срок не сохранилась. Вообще нет полковых документов, отгосящихся к XIX веку. Утеряны сведения о службе не только Гиляровского, но и других вольноопределяющихся.

Зато есть косвенные подтверждения сказанному Гиляровским о русско-турецкой войне. Он в мемуарах упомянул имена некоторых сослуживцев, их документы сохранились. Правда, уже не в материалах Александропольского полка. В частности, обнаружен послужной список ротного командира – «капитана Карганова».

Согласно послужному списку, А.А. Карганов в 1877–1878 годах командовал двенадцатой ротой Александропольского полка. Так называемую Турецкую кампанию начал в чине штабс-капитана, получил и повышение^>10.

Не мог бы Гиляровский угадать и полк, и роту, и фамилию командира, и чин его. Да и не только это. Совпадений много. И не исключено, что ещё найдутся прямые документальные подтверждения сказанному в мемуарах.

Опять же, стоит учесть доводы здравого смысла. Гиляровский, по свидетельствам современников, ещё с конца 1870-х годов носил георгиевскую ленточку в петлице, о военных приключениях рассказывал, когда здравствовали многие сослуживцы по Александропольскому полку, так что сочинительство было крайне опасным: разоблачение – навсегда погубленная репутация. Значит, не сочинял.

В 1878 году совсем не долго нужно было служить вольноопределяющемуся, чтобы получить офицерские погоны. Однако после войны он вышел в отставку. Это объяснимо: «солдатский георгий» получен, доказано, что Гиляровский вовсе не второгодник, а герой, да и мечтал он тогда о театре.

Если верить Гиляровскому, театром был увлечён с детства. Неизвестно, собирался ли в ту пору актёром стать, но когда такая возможность представилась, не упустил её.

В театре героя помнили, ждали. Актёрскую карьеру он продолжил. Сохранились афиши, напечатанные в конце 1870-х годов, там указан сценический псевдоним Гиляровского – «Сологуб».

Правда, Гиляровскому доставались лишь эпизодические роли. А он, похоже, на большее надеялся. Так что и сценическая карьера не заладилась.

О его артистизме рассказывали многие современники. Например, познакомившийся с ним уже в советскую эпоху писатель Л.В. Никулин отметил: «Дядя Гиляй был превосходный рассказчик, не лишённый актёрского мастерства (он был близок к театру)»^>11.

Вот именно – «близок». Не более. Да, помимо артистизма, была у него и, как тогда говорили, фактура: атлетическое телосложение, великолепная физическая подготовка, зычный голос, отчётливая дикция, однако не хватало главного – сценического таланта. Гиляровский уяснил это через несколько лет, почему и ушёл из театра.

Мечтал он и стать поэтом. Не только стихи писать, но печатать их, жить гонорарами, добиться литературной известности.

Этой мечте был верен, даже став знаменитым репортером. Так, А.П. Чехов в одном из писем 1891 года рассказывал: «Охотно бы продал и Гиляровского с его стихами, да никто не купит. По-прежнему он влетает ко мне почти каждый вечер и одолевает меня своими сомнениями, борьбой, вулканами, рваными ноздрями, атаманами, вольной волюшкой и прочей чепухой, которую да простит ему бог»^>12.

Чехов не вполне прав. Находились покупатели на стихи Гиляровского. В газетах печатал их под различными псевдонимами ещё будучи актёром, о чём сам рассказал в мемуарах.