К 23 июня, 46-летию герцога, процессия достигла Мадрида, откуда на следующий день лодка должна была доставить их в Лиссабон. Британский посол Сэм Хоар знал герцога со времен Первой мировой войны и часто охотился в Сандрингеме. Как он позже писал, герцог был полон решимости, чтобы пара быстро двигалась дальше и «предотвращала любые компрометирующие инциденты, пока он был в Мадриде»[234].

Хоар сам только что прибыл в Испанию, и Виндзоры не были размещены в резиденции посла, потому что «она была плохо оборудована и не имела удобств для высокопоставленных гостей»[235]. Вместо этого они остановились в отеле «Ритц», который, по признанию Хоара, был «одним из самых активных центров немецкой секретной службы, где каждое произнесенное слово могло автоматически записываться нацистскими постами прослушивания»[236].

Мадрид был самой большой концентрацией немецких разведывательных служб за пределами Берлина, а Испания фактически была немецким протекторатом – генерал Франсиско Франко был обязан своей победой в гражданской войне поддержке Германии. Около 70–100 сотрудников разведки были прикреплены к посольству Германии, отправляя, как позже писал Хоар, «бесполезные донесения в Берлин. И что хуже всего, Гитлер верил тому, что они ему присылали, а не тщательным отчетам абвера, которые не всегда соответствовали желаниям фюрера»[237].

В день прибытия Виндзоров посол Германии Эберхард фон Шторер направил Риббентропу «строго конфиденциальную» телеграмму, в которой сообщил о приезде пары и о том, что «исходя из определенных впечатлений, полученных генералом Вигоном в Германии, мы, возможно, были бы заинтересованы в том, чтобы задержать герцога Виндзора здесь и в конечном итоге установить с ним контакт. Пожалуйста, телеграфируйте инструкции»[238].

Вигон, глава Высшего совета обороны испанской армии, встретился с Риббентропом 16 июня. В тот же день герцог встретился с Хью Доддсом, британским консулом в Ницце, и спросил, что ему делать. Эдуарду сказали, что он должен бежать через Испанию[239]. Как немцы так быстро узнали об испанском плане, когда было множество других вариантов, включая отправление на корабле из Канн или Бордо? Хотя якобы это был совет Доддса, могли ли немцы приложить руку к тому, чтобы направить Виндзоров в Испанию?[240]

Теперь произошло осложнение. Герцог Кентский должен был прибыть в Лиссабон на следующий день в качестве главы британской делегации на недельные торжества по случаю празднования 300-летия независимости Португалии. Встреча двух братьев показалась недипломатичной, поэтому Виндзоры должны были находиться в режиме ожидания в Мадриде до 2 июля. Семейная ссора предоставила возможность немцам – а также герцогу.

После оскорбления в сентябре 1939 года герцог хотел получить гарантии того, что по возвращении ему будет предоставлена надлежащая работа, что Гражданский список будет использован для компенсации любых дополнительных налогов, которые ему, возможно, придется заплатить, поскольку он потеряет свой статус налогового изгнанника, и что к его жене будут относиться с уважением, на которое, по его мнению, она имеет право. По словам Уоллис, «все, о чем он когда-либо конкретно просил, было довольно просто: чтобы меня приняли, хотя бы один раз, король, его брат и королева, чтобы этим единственным жестом гостеприимства стереть клеймо, связанное с тем, что я никогда не была принята с момента нашего брака королевской семьей, его семьей»[241].

Черчилль извинился и сказал, что по возвращении можно будет обсудить работу, но герцог был непреклонен. Он написал Черчиллю 24 июня: