Фрути был в ярости, обнаружив, что предложение о самолете в Великобританию было отозвано после того, как герцог настоял на том, что вернется только в случае, если пару пригласят погостить в Виндзорском замке, Эдуарду дадут какую-то работу в военное время, а Уоллис присвоят статус, на который, по мнению бывшего короля, имела право его жена.

«Я 20 минут сидел неподвижно и слушал, а потом начал…» – написал Меткалф жене. И добавил:

«Вы только что вели себя как два избалованных ребенка. Вы думаете только о себе. Вы не понимаете, что в этот момент идет война, что женщин и детей бомбят и убивают, пока вы говорите о своей ГОРДОСТИ. Боже, меня от этого тошнит. Вы забываете обо всем, думая только о себе, своей собственности, своих деньгах и своей глупой гордости… Вы просто сумасшедшие!..Теперь, если за вами отправят этот самолет, в чем я очень сомневаюсь, просто садитесь в него с большой благодарностью…»

Каждые полчаса звучит: «Я не полечу самолетом! Мы поедем в Париж», – или в Булонь, и так далее. Я указываю на невозможность этого сделать – дороги перекрыты войсками, нет гостиниц и т. д. и т. п. Сегодня поговаривают об отправке эсминца[190].

Вместо этого прибыл Монктон с самолетом, но план спасения был отклонен, потому что Уоллис боялась летать, а для их багажа не хватало места. Как сказал герцог мистеру Маку в британском посольстве в Париже, «нельзя было ожидать, что они прибудут в Англию на войну только с оружием в руках»[191]. Монктон вернулся один. Герцог рассказал об этом Черчиллю, который только что был назначен первым лордом Адмиралтейства:

«Герцогине и моему возвращению в Англию было бы значительно легче, если бы вы отправили эсминец или другое военно-морское судно в любой порт Французского канала в понедельник или вторник. Это позволило бы нам взять с собой всю нашу группу из пяти человек и небольшое количество багажа за одно путешествие»[192].

Два дня спустя, 8 сентября, группа отправилась в колонне из трех автомобилей в порты Ла-Манша, где 12 сентября они были встречены в Шербуре лордом Луи Маунтбеттеном в его первом командовании, на борту эсминца его величества «Келли». Пересекая Ла-Манш зигзагами, чтобы избежать вражеских подводных лодок, они высадились позже в тот же день на том же причале, с которого герцог уплыл почти три года назад.

Ни один член семьи не мог отправиться встретить их, не было ни приветственных писем, ни предложения машины или офиса. Вместо этого и только после вмешательства Черчилля их встретил оркестр Королевской морской пехоты и командир Портсмута, адмирал сэр Уильям Джеймс, который разместил пару на ночь в Адмиралтейском доме. На следующий день Александра отвезла их в дом Меткалфов в Эшдаунском лесу, который должен был стать их резиденцией в Великобритании вместе с лондонским домом Меткалфов.

14 сентября герцог встретился с королем – их первая встреча после отречения. Она не увенчалась успехом. «Казалось, он думал только о себе и совершенно забыл, что сделал со своей страной в 1936 году», – написал Георг VI в своем дневнике той ночью[193]. Два дня спустя он отметил в своем дневнике, что командиры «не должны говорить с Г. или показывать ему что-либо действительно секретное»[194].

Лорд Кроуфорд был настроен еще более критично:

«Герцог и герцогиня Виндзорские вернулись в Англию – объявлено, что он собирается занять государственную должность; но бродячего фельдмаршала нелегко разместить, как и лишнего адмирала флота, и он не может выполнять работу, порученную его младшим братьям Кенту и неваляшке Глостеру. Он слишком безответственный болтун, чтобы доверять ему конфиденциальную информацию, которая будет передана Уолли за обеденным столом. Вот в чем заключается опасность: после почти трех лет полной неизвестности соблазн показать, что он знает, что снова находится в центре информации, окажется непреодолимым, и герцог начнет без умолку выбалтывать наши государственные секреты, не осознавая опасности.