Эдуард «идет по пути диктатора и настроен прогермански», написал Чипс Чэннон в своем дневнике в ноябре 1936 года. «Я бы не удивился, если бы он стремился стать мягким диктатором. Пусть это и достаточно трудная задача для английского короля»[86].

В доме № 10 по Даунинг-стрит в Эдуарде все чаще видели угрозу безопасности. С подозрением относясь к дорогим подаркам, которые он расточал Уоллис, чиновники опасались, что его шантажируют гнусные иностранные агенты, и беспокоились о его связи с известными правыми деятелями, такими как сэр Освальд Мосли.

Наблюдение показало, что у пары были романы на стороне. В отчете Специального отдела за 1935 год говорилось, что у Уоллис был тайный любовник, позже идентифицированный как продавец автомобилей «Форд» Гай Трандл, а также что: «Миссис Симпсон очень ревнует к некой австрийской или венгерской женщине, с которой ПУ познакомился во время своего недавнего визита в Австрию. С тех пор эта женщина побывала в Лондоне и провела некоторое время с ПУ»[87].

Уоллис считалась нескромной и слишком близкой к леди Кунард и ее другу, гитлеровскому министру иностранных дел и послу в Лондоне Риббентропу. Биографы Болдуина позже писали:

«Миссис Симпсон… оказалась под пристальным вниманием Ванситтарта, и ей, и королю было бы неприятно осознавать, что службы безопасности следили за ней и некоторыми ее друзьями… Красные ящики, отправленные в форт Бельведер, были тщательно проверены Министерством иностранных дел с тем, чтобы убедиться, что не будет утечки никакой особо секретной информации. За публичным фасадом, за популярностью короля… правительство осознало опасность, которая не имела ничего общего с вопросом брака»[88].

4 февраля 1936 года Джон Дэвидсон, координатор разведки Болдуина, написал в записке под грифом «Совершенно секретно», что «миссис С. очень близка к Хоучу (sic) и имеет, при желании, доступ ко всем секретным документам Кабинета министров»[89]. В том же месяце Ральф Вигрэм, глава Центрального департамента Министерства иностранных дел, записал в своем дневнике, что высокопоставленные чиновники Уайтхолла думали, что она «в кармане посла Германии»[90].

25 ноября 1936 года жена личного секретаря короля Алека Хардинга отметила, что «одним из факторов сложившейся ситуации было пристрастие миссис Симпсон к немцам нацистских взглядов»[91]. В ходе парламентских дебатов в день принятия законопроекта об отречении депутат-коммунист Вилли Галлахер заявил: «Каждый член Кабинета министров знает, что социальный круг миссис Симпсон тесно связан с определенным иностранным правительством и послом этого правительства»[92].

Теперь, в 1937 году, деятельность герцога вызвала тревогу в Уайтхолле и Букингемском дворце. Уже велись дискуссии о том, как следует относиться к этой паре со стороны дипломатической службы. Эти дискуссии получили новый импульс в связи с предстоящими планами. 2 сентября Алек Хардиндж написал сэру Роберту Ванситтарту:

«Его Королевское Высочество герцог Виндзорский и герцогиня не должны рассматриваться представителями Его Величества как имеющие какой-либо официальный статус в странах, которые они посещают. По этой причине королю кажется, что, за исключением особых инструкций, представители Его Величества не должны принимать никакого участия в организации официальных собеседований для них или одобрять их участие в каких-либо официальных церемониях»[93].

По словам Георга VI, супругов не следовало приглашать остановиться в каком-либо посольстве, министры не должны были встречать их с поезда, а любые развлечения в посольстве могли быть только неофициальными.