– Слух-то у меня лесной, сейчас и ты узнаешь, – усмехнулся царь Горох. – Они время хотят остановить, чтобы пока всё осталось как есть. Не торопились, не торопились, а сами себе час пробили!

Тут и Золотые Усы услышали азартные крики Пиф-Пафа.

– Ты их под дых, в пружину, в пружину! Тогда оно вмиг остановится!

– Безумец! – заметались на пьедестале Часы. – Он же король!

– Да без царя в голове. Прыгай! – решительно дёрнул часы за ус царь Горох.

Часы Золотые Усы тяжело ухнули с пьедестала и, прихрамывая, бросились за Горохом в лес.

И вовремя. Как только они скрылись за кустами, прибежали Пиф-Паф с Министром.

– Сбежали! – уставился на пьедестал Его Количество. – Вперёд!

– А, может, они решили спрятаться во дворце? – засомневался Министр.

– Назад! – приказал Пиф-Паф. И они ринулись обратно во дворец.

А беглецы, облегчённо вздохнув, остановились.

– Сильно ушиблись? – посочувствовал Горох.

– Пустяки, – отмахнулись Часы, – мы – антиударные… Ик-ак! Ик-ак! Извини, это мы от возбуждения… Ты посмотри какой пульс?! Сто двадцать секунд в минуту! Тик-так может хватить и разрыв пружины. Подкрути, пожалуйста, там, сзади… Надо подзавестись!

– У тебя все винтики целы? – встревожился царь Горох.

– Ты что? – обиделись Часы. – Хочешь сказать, что у меня винтиков не хватает?

– Хочу сказать, что самое время вызвонить героя! – решительно заявил Горох.

– Ох, после такой встряски! – заохали Часы, но ударили.

Звон получился какой-то неуверенный, дребезжащий. Неудачный звон вышел. Не успел он умолкнуть, как перед ними появился некто длинный, тощий, в шляпе с пером, в камзоле с гербом, со шпажонкой на боку…

– Этттто что такое? – уставился на тощего царь Горох.

– Герой, – без энтузиазма ответили Золотые Усы. – С приличной родословной.

– Тебя как звать? – обратился к тощему Горох.

– Принц Уа-Уа. Заморский, – дрожа коленками, отозвался тощий.

– Немедленно раззванивай его обратно! – решительно потребовал Горох.

Но принц стремительно дёрнул в сторону и скрылся. Царь Горох с досады даже сплюнул. Часы Золотые Усы примирительно тронули его за плечо:

– Ладно, кому время-то появиться? Ивану-царевичу или Ивану-великану?

– Ивану! – отрубил Горох. – Просто Ивану.

– Ладно, – пожал плечами Часы. – Только теперь уж и ты помогай своим рожком.

Царь Горох подул в рожок, Золотые Усы для вдохновения уставились в небо и гулко ударили один раз. Горох подхватил напевной короткой мелодией.

…Из земли показались ноги, обутые в лапти. Одна нога почёсывала другую…

Часы ударили второй раз. Горох снова поддержал рожком.

…На ноги крепко встало широкоплечее туловище…

Тут Золотые Усы замешкались. А Царь Горох заволновался:

– Ты что, ты что?.. Бей скорей!

– Не мешай работать! Для головы нужен особый звон. Да и ты постарайся, – спокойно ответили Часы и выдали самый мелодичный, самый раскатистый звон из трёх.

Царь Горох тоже не ударил в грязь лицом. Его рожок пропел самую мелодичную фразу из трёх.

И на плечах появилась весёлая, белозубая голова с копной соломенных волос… Она широко улыбалась.

– По здорову ли, Ваня? – участливо спросил царь Горох.

– Да руки есть, чтобы бить комаров, а коли руки есть – значит здоров! – весело ответил Иван.

– Да ты балагур! А богат ли? – не отставал Горох.

– Коров у меня – невидимо, стало быть их и не видели. Хорош табун, да ленивы кони: всю жизнь скачут, меня не догонят, – улыбнулся Иван.

– А где крыша твоя? – продолжал расспрашивать его Горох.

– А чем не солома? Где голова – там я и дома, – тряхнул соломенной шевелюрой Иван.

– А как невесту звать? – приставал Горох.

– А Дунька-Репка! Сидит в земле крепко, не до вечеру-темени, а до поры до времени, пока за косичку не выдерну, ни за что сама и не выйдет к нам!