Дети в те годы пользовались большой свободой. До шести-семи лет им разрешали бегать без ограничений босиком, играть с непокрытой головой. Мальчики носили только рубашку. Девочки до известного возраста ходили с открытыми лицами. У мальчиков были длинные волосы, которые заплетали в косички. Когда мальчики становились постарше, они начинали стрелять из рогаток, охотиться на птиц, подражать соколиной охоте взрослых, используя ястребов-перепелятников. Они смело лазали по деревьям, поднимаясь по стволу пальмы с помощью пояса, ловко цепляясь босыми ногами за сучки от обрубленных веток.

Фейсал был слабее своих сверстников физически, но отличался удалью. Мальчишки умели плавать и купались в глубоких колодцах. Фейсал, зажав нос, бывало, прыгал с высоты нескольких метров в глубокий колодец и барахтался там, пока ему не кидали веревку и не вытаскивали наверх.

Самыми близкими друзьями Фейсала по играм были его брат Фахд, который умер во время эпидемии «испанки» после Первой мировой войны, и дядя примерно его возраста Абдалла ибн Абдуррахман, который останется его другом и сподвижником на всю жизнь. Фейсал общался и с другими младшими братьями, которые жили с матерями в отдельных домах, а не во дворце отца. Лишь второй сын Абдель Азиза – Сауд, родившийся в 1902 г., долго жил с матерью во дворце, так как его мать находилась там постоянно. Но Сауда рано женили, и он уже завел собственный дом со слугами.

С малолетства Фейсал много времени проводил с дедом по отцу – имамом Абдуррахманом, к которому был очень привязан. Он сохранил эту привязанность на долгие годы до самой смерти деда. Он видел, с каким уважением и почтением Абдель Азиз, окруженный сам всеобщим уважением и даже боязнью, относился к своему отцу, всегда стоял в его присутствии, садился ниже отца, слушал его советы. Имам Абдуррахман очень любил внука. Во-первых, он был сиротой, во-вторых, рос худеньким, большеголовым и не отличался крепким здоровьем.

А какой радостью для мальчиков были редкие пикники с отцом в садах и пальмовых рощах в окрестностях Эр-Рияда! Рано утром кавалькада направлялась в прекрасный сад Аль-Бадиа, который принадлежал имаму Абдуррахману, или в собственные сады и пальмовые рощи, или в поместья родственников и друзей эмира. Летом в разное время созревали персики и виноград, инжир и гранаты, и можно было неспешно вкушать плоды и предаваться развлечениям и беседам. Журчал ручеек. Все дышало покоем. Мужчины располагались на коврах под навесом из пальмовых листьев или в тени ююбы, завтракали фруктами, пили кофе, беседовали, молились. Дети с криками носились по саду, играли в свои игры, иногда отец подзывал их и из своих больших ладоней обрызгивал водой из ручья, а они с визгом бросались врассыпную.

В пальмовых рощах охотились с ружьями или расставляли сети на птиц. Там водились голуби, перепела и другая дичь. Устраивали различные ловушки, которые могли делать и мальчишки, и радостно демонстрировали свою добычу взрослым.

Иногда семья отца выезжала в пустыню на охоту. Ставили палатки около зарослей тамариска. Взрослые охотились на газелей, а с охотничьими соколами – на дроф. Дети ловили зайцев и охотились на более мелких птиц.

В саду Абдель Азиз позволял себе дневную сиесту. После обильного обеда кавалькада возвращалась в Эр-Рияд, где жители собирались у ворот, чтобы поглазеть на своего эмира и его свиту.

Маленький Фейсал сопровождал отца сначала на лошади, сидя впереди раба, ехавшего верхом, а потом самостоятельно. Он любовался отцом, мощным великаном, который скакал на великолепной кобыле, что принадлежала раньше одному шаммарскому военачальнику. Его пленил недждийский воин и подарил лошадь своему эмиру.