Сестра махнула рукой, и ребенок поплыл обратно, в руки матери. Толпа вздохнула разом, как один человек. Ремонтник обмяк и начал сползать на землю. Его подхватили под локти, потянули вместе с женой и ребенком назад. Мать рыдала, прижимая к себе кричащего младенца. «Мой, мой, мой», – вопила она. Утер недовольно поморщился: «Бабы».

Ведьма продолжила осмотр. Раз за разом повторялась процедура взятия крови. Раз за разом прибор в ее руках выдавал отрицательный результат. Новая печать появлялась на детской коже. Рыдающие женщины с мужьями скрывались в толпе, всеобщее напряжение постепенно спадало. Крепла вера, что проклятая ведьма сегодня улетит ни с чем.

Наконец осталась только светловолосая рабыня Гора Лоиса и двое ее детей. Ведьма застыла перед ними. Тихий шелестящий голос прозвучал из-под капюшона, задал вопрос. Сестра Аннун хотела знать, почему такие взрослые дети не носят клеймо.

– Они не мои, не мои, клянусь, сэнара – забормотал толстяк Лоис, прижимая руки к грязному фартуку на груди. – Они ее. Я купил ее с детьми у ганзеров весной. Они оба были уже взрослые, без клейма. Мне, понимаете, сэнара, мне нужна была рабыня помогать по хозяйству, а они не продавали ее без детей.

Сестра Аннун сделала короткий жест, и торговец умолк. Еще одно движение пальцев, обтянутых белой сверкающей тканью, приглашение девочке подойти. Та пошла вперед неуверенно, оглядываясь на мать. Женщина что-то шептала ей вслед, то ли ободряющие слова, то ли молитву.

– Не бойся, дитя, – прошептала ведьма, когда девочка подошла. – Дай мне твою левую руку. Обещаю, больно не будет.

И больно, правда, не было. Девочка нерешительно улыбнулась, потерла пальцем красное пятнышко на бледной коже запястья. Ведьма поднесла серебристый цилиндрик к капюшону. Зеленый. Зеленый. Зеленый.

– Да, – тихо сказала Сестра. Невидимое лицо повернулось к застывшей толпе, к онемевшей от ужаса матери. – Теперь он.

– Нет! – закричала женщина, притягивая сына к себе. Пытаясь своим телом закрыть ребенка от ведьмы, от придвинувшихся и нависших над ней дронов. – Нет! Оставь его!

Они не успели. Не успел ставший медленным с годами Медаф, его тупые помощники, замешкавшийся Утер. Бормоча ругательства, Гор Лоис вырвал сына у рабыни и неумелым, но сильным ударом кулака свалил женщину в грязь. И тут же взвыл – мальчик, оскалившись, как звереныш, с силой пнул торговца под колено. Кулак Лоиса ударил его в лицо, в кровь разбил нос и губы, бросил мальчика под ноги Сестре.

Ведьма издала высокий, на самой грани слышимости вопль. Ближайшие к ней люди согнулись, зажимая уши ладонями. Повинуясь жесту ее руки, Гор Лоис взмыл высоко в воздух. Он завис там, корчась и раздирая руками грудь, как будто ему внезапно перестало хватать кислорода.

Когда его лицо посинело, глаза вылезли из орбит, из носа и ушей хлынула кровь, ладонь ведьмы сжалась в кулак. Невидимая исполинская рука скомкала тело Лоиса, смяла в кровавый комок и с размаху вбила останки в землю.

Над толпой поднялся многоголосый крик ужаса. Кто-то, невзирая на угрозу смерти, бросился бежать с площади. Солдаты Канторов взяли в защитное кольцо сборщика, вскинули готовые к стрельбе слайсеры. Дроны-стражи двинулись вперед, тесня людей прочь от светловолосой рабыни, упавшей на колени возле неподвижного сына. Ее дочь стояла рядом, положив ладонь на плечо матери. Лицо девочки было бледным, но она не плакала, держалась.

Ведьма медленно опустилась на землю. Подошла к рабыне Лоиса, подняла руки и отбросила за спину капюшон. Утер немедленно прикипел к ее лицу взглядом.

На вид ведьме было совсем немного лет, возможно, она была даже моложе рабыни. Или казалась моложе из-за очень светлой кожи, тонких черт лица и лишенной волос головы. В ее лице не было ничего пугающего или чужого. Такая девушка могла родиться на любой из планет Империи. Только взгляд был слишком спокойным, почти отрешенным. Он едва теплел, когда ведьма смотрела на мать и ее детей.