Лакеи, при всей своей наигранной беззаботности, в часы изгнания бродили по внешнему коридору и обливались холодным потом при мысли о том, что сюда может случайно зайти королева. Она, несомненно, знала, что король прогоняет свиту с глаз долой, но предпочитала смотреть на это сквозь пальцы. Однако, если она увидит, как они всей толпой бесцельно бродят по коридорам, все может измениться.

– Ее величество должна делать вид, что поддерживает короля, – напомнил приятелям Седжанус. – А иначе она разрешала бы нам злить его сколько душе угодно.

Однажды, в один из редких вечеров, когда Костис не стоял в карауле и не спал, к нему зашел Арис. Друзья сидели и болтали.

– Наверно, до конца своих дней, – ответил Костис на вопрос Ариса о том, долго ли, по его мнению, придется ходить в лейтенантах. – И погибну, вероятнее всего, от скуки.

Он лежал в позе неизбывной апатии, закинув ноги на подушку и слегка свесив голову с края короткой койки, и глядел в потолок. На лице застыло недовольство, которое ему приходилось тщательно скрывать в часы службы.

– Значит, ты думаешь, что тебя повысили уже навсегда?

Костис поразмыслил:

– Нет. Вряд ли он взаправду хочет оставить меня в лейтенантах. Все это притворство и насмешка, а не настоящее повышение. По-моему, рано или поздно ему это надоест, и меня низложат обратно во взводные. Или в простые рядовые.

– Или уволят из гвардии.

Костис выпучил глаза – Арис озвучил именно то, о чем сам он старался не думать. Затем пожал плечами – нелегкая задача, когда лежишь почти что вверх тормашками.

– Если уж он так решил, пусть увольняет, и дело с концом. Надоело болтаться между небом и землей и только и ждать смертельного удара. Может, ждет, пока я помру от скуки… Или прибью бывшего лейтенанта Седжануса.

– Что? Прикончить нашего бравого и умного красавца Седжануса?

– Голыми руками, – сказал Костис. – Если он еще хоть раз укажет королю на пятнышко у меня на пряжке или на болтающуюся нитку на мундире, я ему своими руками глаза выдавлю, нашему умнику и красавчику.

Арис хихикнул:

– Осторожнее… Помни, его боготворит вся гвардия.

Седжанус был богат и влиятелен, щедрой рукой сорил деньгами. Будучи лейтенантом, он заслужил восхищение и зависть почти всех гвардейцев.

Костис поднял голову и допил остатки вина из кубка, которым помахивал, держа за ободок, над краем кровати. Поставил опустевший кубок на пол.

– С ним весело, – признал Костис. – Он умеет рассмешить до колик. – Внезапно он зевнул, потер лицо, запустил пальцы в волосы и дернул. О боги, до чего же он устал. – Но под всеми этими шутками, насмешками и игрой не кроется ничего… Только злоба. Нет ничего такого, над чем он не смог бы посмеяться. – Он поглядел на Ариса. – Ты этого не знал?

– Я им восхищаюсь, – сказал Арис. – Однако никогда его не любил. – Он пожал плечами. – Может, я просто досадую. От бессильной зависти. По-моему, он меня терпеть не может.

– Тогда и я тоже досадую, – отозвался Костис. – И ты, и я, и король.

Очутившись в такой компании, Арис поморщился.

Костис улыбнулся:

– Он и впрямь достоин восхищения. Седжанус, а не король. Однажды он сказал Хилариону, стороннику королевы, что любые нападки на короля, даже попытка подсунуть ему носки разного цвета, будут ударом против королевы. А на следующий день заявил Дионису, чья семья никогда не поддерживала королеву, что король, выставленный на посмешище, обернется позором для самой королевы. И оба раза говорил вполне убедительно.

– И они не заметили, что он не хранит преданность ни одной из сторон?

– Они и не пытались заметить. – Костис примолк, размышляя. – Или боялись попасть к нему на язычок. Он может жестоко отомстить любому, кто посмеет ему возразить. Филологосу не нравятся все эти розыгрыши. Он наследник своего отца, а не какой-то младший сын, но Седжанус ловко дергает всех за ниточки. Умелый кукольник.