– Итак, прекрасно, опросник под номером триста сорок пять. Что такое порфирины, и как они действуют на белковую жизнь. Отличная тема для дискуссии. Принимаем участие все, – обрадовал аудиторию ангелов преподаватель.

– Порфирины, насколько мне известно, – природные пигменты. А что касается белковой жизни, то возьмём, к примеру, смертных. Человек заболевает – это недавно занесённая демонами, а потому малоизученная болезнь на средней земле. Она называется, м-м… – замешкался Азраил, понимая, что не вспомнит название новой дряни, которую придумали министерские и по неосторожности спустили к людям. – Так вот, это болезнь крови, при которой кожа от солнечного света начинает покрываться шрамами и язвами, что далее приводит к деформации человеческого лица. У человека бледнеет кожа, ему противопоказанно находиться на солнце, но в ночное время повышается подвижность, а в дневное время силы смертного на исходе.

– А что если человека поместить в ящик, пусть себе поспит днём, – высказался кто-то под оглушительный хохот студентов.

– Прекрасно, за следующее подобное высказывание я буду наказывать шутников штрафными баллами, – предупредил наставник. – Продолжайте, Азраил.

– Так вот, высыхающая эмаль зубов становится жёсткой, а клыки начинают выделяться сильнее, и у человека появляется не присущий смертному оскал. Эти изменения обычно появляются на поздней стадии заболевания, искусственно созданного в лабораториях министерского ада.

– Это не подтверждённая теория, поэтому давайте не будем сюда впутывать министерство, – добавил преподаватель.

– Да, но… Простите, я бы хотел добавить от себя. Когда мы бывали на практике в министерстве, то мы прогуливались вдоль теплиц, где растёт новый сорт роз, из-за ядов они приобрели мерцающий синий цвет. Так вот яд этих растений может таким же образом влиять и на ангелов и, скорей всего, на демонов тоже.

– Спорная теория, но имеет право на существование, – задумался преподаватель и, поблагодарив Азраила за ответ, усадил на место.

Кое-что Азраил утаил от наставника. Во время практики в министерстве он из праздного любопытства нарвал синих роз, не тепличных, а тех, что росли у подножия холма, на котором возвышался замок кровавой королевы. На него ядовитые цветы никак не подействовали. И только на него. У однокурсников Азраила на растение оказалась жуткая аллергия, так что они ещё неделю ходили покрытые струпьями и чесались.

Метель за окном давно утихла, а вдохновение работать у господина Кристенсена с очередной свечой угасло задолго до окончания его любимого вихря из снежинок. Ничто так не умиротворяло и не настраивало молодого человека на продуктивную волну, как метель. Но вдохновение, что Кристенсену было хорошо известно, отличалось изменчивостью, а научные труды стоило бы завершить в срок. Корзина для пергамента переполнялась с такой скоростью, что едва ли служанка Марта успевала избавлять её от содержимого. Руки Марты были испачканы чернилами, потом чернильные разводы пошли по платью и запачкали белый передник.

– Люди с большими белыми крыльями? – осмелилась прочитать Марта на одном из кусочков пергамента. – А кто они?

– Э-э-э… Никто, мои выдумки, – нашёлся Кристенсен, отбирая у Марты пергамент. – И не ходи больше в лес, хвороста достаточно. Тем более, если верить слухам, в наших краях поселилось чудовище.