Судмедэксперт обещала прислать результаты анализов к полудню, однако Эстибалис в очередном приступе нетерпения набрала номер доктора Гевары из кабинета Альбы и включила громкую связь, чтобы мы трое могли услышать предварительные выводы.
За окном конторы солнце золотило листья деревьев, а легкий ветерок колыхал афиши на бульваре.
– Доктор Гевара, еще раз спасибо за оперативность, – начала Альба, собирая длинные черные волосы в тугую косу – жест, который она повторяла раз двадцать за день. – Что у вас есть?
– Доброе утро, заместитель. Я знала потерпевшего, мы с его женой дружили с давних пор. Он овдовел менее полугода назад. Жаль, очень интеллигентный человек и хороший семьянин.
– Удалось ли установить причину смерти? Мы с инспектором Лопесом де Айялой заметили посторонний неприятный запах в уборной, где было обнаружено тело, – сказала Эстибалис. – Вы нашли что-нибудь необычное в ходе вскрытия?
– Да: поврежден пищевод, как после ожога. Мочевой пузырь – тоже. Предположу, что за несколько часов до смерти погибший плохо себя чувствовал. Болезненное мочеиспускание, приступы головокружения. За последний день его рвало по меньшей мере один раз.
– И все же он пошел на мероприятие, – вмешался я.
– Превозмогая боль. Наверное, решил, что это всего лишь расстройство желудка и инфекция мочевыводящих путей, и не стал ничего предпринимать.
– Какова же тогда причина смерти? – спросил я.
– Разрыв аорты. Его сердце не выдержало.
– Из ваших слов следует, что он проглотил некое вещество, которое вызвало внутренние повреждения.
– Думаю, да. Однако я жду, пока из лаборатории пришлют химико-токсикологический отчет, – сказала доктор Гевара. – По правде говоря, я ожидала получить ответ еще час назад. Никогда не видела, чтобы органы были так сильно повреждены. Вероятно, это очень едкая субстанция. Не хочу делать поспешных выводов, пока не получу всю информацию, но вчера мне позвонил инспектор Лопес де Айяла и попросил сравнить результаты с определенным веществом. Если он прав, мы сэкономим много часов на поисках.
– Какое вещество, Унаи? Не поделишься своими мыслями? – спросила Эсти.
– Да, я хотел рассказать тебе перед тем, как мы пришли в офис, но меня отвлекли более насущные дела.
Прозвучало не очень убедительно. Эстибалис посмотрела на меня, как на безнадежный случай. Альба пожала плечами. Я проигнорировал их сомнения. Мне было не привыкать – они никогда не верили в мои первоначальные теории. Но я работал именно так: забрасывал удочку во всех направлениях и ждал, пока не случится поклевка.
– При любом исходе, если подтвердится смерть в результате отравления, придется выяснить, чем он питался последние несколько раз. Где завтракал, обедал и перекусывал в день гибели и в предшествующие сутки, – сказала Альба.
– И с кем, – добавила Эстибалис.
– Помогите мне кое-что прояснить, – обратился я к доктору Геваре. – Жертва родилась с синдромом Марфана, так?
– Верно. Длинные и тонкие конечности, впалая грудная клетка, сколиоз, плоскостопие, маленькая нижняя челюсть, колобома[18] радужки… И ослабленные стенки аорты. Не знаю, что он проглотил или был вынужден проглотить, но его сосуды не выдержали расширения, которое за этим последовало. Люди с синдромом Марфана обычно находятся под тщательным медицинским наблюдением. Пострадавший наверняка знал о своем состоянии. Держу пари, мы обнаружим в крови следы лекарств.
– Что-нибудь еще, доктор? – спросила Альба.
– Да, хотя не совсем по теме. Получена ДНК крови, найденной на месте исчезновения сестер Найера.
– Расскажите, – попросила Эсти.
– Вся кровь на ковре в спальне принадлежит младшей сестре. Не знаю, поможет ли это вам. Мы взяли образцы ДНК у родителей, а криминалисты привезли грязную одежду обеих сестер. Кровь совпала с ДНК, которую мы нашли на трех вещах младшей девочки. Вот и все, что у меня есть на данный момент.