В этом же документе находим семью будущего затя Ильи Нашивошникова, Григория Ошарова, ставшим через несколько лет мужем дочери Ильи – Прасковьи:
«Двор Покровские церкви дьячка Федора Ошарова. И он, Федор, под опасением смертные казни сказал: он, Федор, – сорока [лет], сын у него Григорей четырнатцати лет. А будет [он, Федор], сказал что ложно, и за такую ево ложную скаску [указал] бы Великий Государь казнить смертью. К сей скаске [по велению] сына своего Федора Ошарова отец ево Микита Оша- [ров рук] у приложил.»54
Я подробно показал подлинные документальные записи о наших героях, чтобы нагляднее представить, как выясняются их родственные связи, возраст, имена и число детей и других постояльцев. Но в этом документе лица женского пола (жёны, сестры, дочери и пр.) не учитывались. О них приходилось узнавать из других источников.
Сделаю ещё небольшое отступление. Я уже говорил о «загадочных» обстоятельствах смены фамилии Ильи. Вот эти источники, которые поначалу ввергли меня в изумление и спровоцировали потом неприятную историю с Г.Ф.Быконей. Это фрагменты дневников известного путешественника петровских времён Даниила Готлиба Мессершмидта (жившего в доме Ильи в периоды его пребывания в Красноярске) и его спутников, не переведённые тогда на русский язык.
(Когда я заканчивал эту книгу, неожиданно узнал, что дневники Мессершмидта всёж-таки перевели на русский язык: Мессершмидт Д. Г. Дневники. Томск-Абакан-Красноярск. 1721—1722. (2012г., Абакан, издательство Коопертив «Журналист»). Однако прочитать эту книгу я пока не смог и приводимые из неё цитаты взяты из немецкого издания в моём переводе со старонемецкого примерно за 20 лет до перевода этой книги на русский.)
24 февраля 1722 года экспедиция Мессершмидта впервые прибывает в Красноярск, и жена коменданта устраивает его на квартиру в доме Ильи. У Ильи в это время в числе детей и других домочадцев был взрослый сын Иван, несущий государственную службу при воеводской канцелярии. Ему ещё будет посвящена отдельная глава, где мы узнаем ещё много интересного. Но обратимся к дневникам Мессершмидта:
«2 мая 1722. Сегодня вернулся из Абаканского острога хозяйский сын Иван /Суриков/, где он переписывал солдат (казаков – ВО)»55
Иван фактически становится его секретарём и экспертом по географическим, политическим и другим вопросам. Обратим внимание, что Иван Суриков назван «хозяйским сыном», т.е. сыном Ильи Нашивошникова-Сурикова.
«7 мая 1722. Иван Суриков должен составить Доношение к моему деловому визиту и сразу доставить в Канцелярию».56
Иван Суриков постоянно выполняет и другие важные поручения Мессершмидта.
Во время своего вторичного пребывания в Красноярске после небольшого путешествия Мессершмидт возвращается на прежнюю квартиру:
«5 октября 1722. Я сам нашел свою прошлую квартиру у дворянина по имени Илья Нашивошников-Суриков, мне оставленную, которую я тут же занял…»
И дальше:
«6 октября 1722. Мой хозяин, Илья Нашивошников-Суриков, очень настойчиво просил не беспокоить его с моим расквартированием, так как он весной это бремя уже нес.»
«7 октября 1722. (воскресенье) была чудесная погода.
Воевода предложил мне сегодня по требованию моего хозяина, Ильи Нашивошникова, другую квартиру…»
Теперь он уже иначе называет и Ивана, когда даёт ему очередное поручение перед окончательным отъездом из Красноярска:
«4 апреля 1723. Я велел сегодня придти ко мне писарю Ивану /Ильичу Нашивошникову-Сурикову/ и подготовить донесение или промеморию, как это русские… называют, касающееся подготовки моего путешествия…»57
Таким образом, мы воочию убеждаемся в одновременном существовании в семье Ильи сразу двух фамилий. Видимо, в простом обиходе они помнились как Суриковы, но постепенно и в официальных обращениях всё больше фигурировали как Нашивошниковы.