Я позволила себе закричать, не в силах больше сдержаться.
Утром, очнувшись после успокоительных, я сразу же кинулась записывать всё, что смогла вспомнить, так подробно, насколько позволял мой словарный запас.
Глава 9
«Сегодня вторник, с прошлой пятницы у меня был всего лишь один приступ, который мне удалось самостоятельно прервать!»
Эту запись я сделала с особой гордостью за себя, потому что это была правда. Я смогла отстраниться от своего видения и в нем вызвать другое – образ моей спасительной Вселенной. Я думала только о том спокойствии и просторе, что она несла с собой. Я позвала её, и она пришла ко мне, моя спасительница, Моя Вселенная.
Меня огорчала мысль о том, сколько времени было потеряно в поисках этого спасения. Почему этого не произошло чуть раньше?! Моя семья осталась бы целой, я не пропустила бы такой огромный период жизни моих деток.
Главное – не поддаваться этим пессимистичным размышлениям, а сосредоточиться на закреплении результата. Нужно было обуздать мой недуг, нужно было вернуть себе потерянную жизнь!
«Не хочу переписывать свою историю болезни, но не могу не сказать о том, сколько было испробовано методов лечения. Таблетки, уколы, групповая терапия, индивидуальные беседы, различные методики…»
– Да, да… Наркоты в тебя много вкололи!
Нинка опять читала из-за моего плеча, как же это меня бесит, просто не передать!
– Да что ты ко мне привязалась?! – возмущенно воскликнула я и захлопнула свои записи.
– Мужика тебе надо!
– Уж этого у меня всегда было вдоволь…
– Видимо, нет, – ухмыльнулась Нинка. – Ты ж у нас святоша, налево не ходила, вот от однообразия и свихнулась, – моя умудренная опытом в сфере блуда соседка сделала важное лицо и тоном эксперта заявила: – Если уж отдаваться с такой идиотской преданностью мужику, то он должен быть настолько офигенным, чтоб оргазм до обморока, и желательно каждый день.
– Дура ты! – махнула я на нее рукой и опять уткнулась в свои записи. Вдохновение меня покинуло. Как можно было сосредоточиться на вменяемых вещах после столь емкой лекции про нехватку в моей жизни мужиков? От негодования я не смогла усидеть на месте и быстрым шагом вышла из палаты. Дойдя до окна, я несколько раз прошлась вдоль него туда-сюда и уселась на подоконник. Мысли разбежались по разным углам и не желали собираться вместе. Ненавижу Нинку за это, любое её слово выводит меня из себя и лишает самообладания. Через некоторое время я смогла сосредоточиться на проплывающих по небу облаках. Они были кучевыми, пышными, белоснежными, быстро движущимися, словно флотилия огромных боевых кораблей.
В чем-то Нинка оказалась права: Максим не был тем самым мужчиной, он не принц на белом коне, я никогда не любила его настолько, чтобы забыть обо всех и обо всем, но все же он был моим мужем, он был отцом моих детей, он любил меня когда-то, и за это я платила ему верностью. Но, может быть, подобное самопожертвование и вправду сыграло свою роль в происходящем с моим разумом. Как бы то ни было, Макс был моей семьей, и я не хотела его терять.
Возвращаться в палату не хотелось, Нинка наверняка подготовила для меня какое-нибудь премерзкое приветствие, но выбора у меня не было.
– Проветрилась? – лыбилась моя соседка, смотря, как я вхожу в комнату. – А то я по тебе уже соскучилась.
– Что-то частенько ты по мне скучаешь, – заметила я.
– Верно, – кивнула она, – ты всегда была занудой, а сейчас тебя не узнать! Неужели решила встать на путь исправления и выйти отсюда?
– Ах, мечты, мечты, – с тоской ответила я.
– Да ты сама подумай, чего делать-то на воле будешь? Домохозяйничать опять? Тоска! Рутина!