– Прости. Но многим там нравится.

– Я был там один.

– Это кафе не для всех, – Лайкс понимающе улыбнулся: – Ты готов общаться с МЭМ?

– Мне кажется, да, – ответил Калхас. – Только, пожалуйста, не торопи меня. Это серьезнее, чей тебе кажется.

Он назвал цифровой код и лайкс странно замер.

– У меня всего тридцать пять секунд. Приготовься, лайкс.

– Только двадцать семь, – мягко поправил лайкс. Он уже получил точную информацию.

– Ты, наверное, часто беседуешь с людьми?

– Конечно. Я стою не в самом оживленном месте, но привлекаю внимание. – Правда, в последние двадцать лет люди стали раздражительными. Ты ведь знаешь, несколько лайксов в пригородах убиты. Меня тоже обвиняли в вещах, к которым я не имею никакого отношения.

– Может, на вас обижаются потому, что вы все знаете?

– А почему не обижаются на МЭМ? – возразил лайкс. – Мои знания память МЭМ. Я могу выложить тебе все, о чем знает человечество на данный момент, все равно это знания МЭМ, а не мои. Я всего лишь транслятор.

– Я понимаю.

Двадцать семь секунд.

Не так много, но и не так мало.

Редер беспримерно щедр. Время МЭМ бесценно. Двадцать семь секунд. Значит, вопрос следует сформулировать предельно четко. Где находится такой-то воспитанник?… Воспитанники Общих школ включены в память МЭМ, она контролирует каждый их шаг… Все же странно, что Афра не обратилась в Совет Матерей?… Она подняла большой шум вокруг исчезновения Сеуна, но в Совет Матерей не обратилась… Не знай Калхас Афру, он мог подумать, что ее больше интересует шум, а не судьба сына…

– Готов? – спросил лайкс.

– Тебе часто приходится помогать людям? Помог ты кому-то всерьез?

– Однажды ко мне подошел человек, – улыбнулся лайкс. – Ну, знаешь эту болезнь, слышал, конечно, она известна сейчас как синдром Клепова? Человек спокойно живет, у него интересное дело, дом, друзья. У него интересная женщина. Он достигает третьего, а то и второго уровня жизни и получает право на личный код МЭМ. Но однажды он вдруг просыпается в слезах и понимает, что жизнь не удалась. Особых причин не видно, но даже самый сильный человек может бросить все и уйти в колонию. А слабые попросту обречены. Им не помогают слова и лекарства. Они гаснут на глазах. Говорят, синдром Клепова проявляется только в Мегаполисе. Этой болезни не знают ни на дальних биостанциях, ни в кланах, ни на Поясе. Так вот, однажды ко мне подошел такой человек, Калхас. Он заговорил очень откровенно. Со мной все говорят откровенно, – улыбнулся лайкс. – Может, потому, что я не человек.

– Ты помог ему?

– Мы поговорили.

– О чем?

– Это дело только нас двоих. Касается его и меня. Понимаешь? Одно лишь могу сказать – этот человек ушел успокоенный.

– Ты внушил ему надежду?

– Надежда внутри человека, Калхас. Ее нельзя внушить. Можно лишь помочь ее высвободить. Понимаешь?

– Кажется, понимаю.

– Тогда ты должен понять, что далеко не все упирается в условные и безусловные рефлексы. Одно дело механически копить знания, другое – пользоваться ими, – несколько наставительно заметил лайкс.

– Хорошо. Я готов.

– Я тоже.

Правильное лицо лайкса напряглось, сразу потеряв сходство с человеческим. Он застыл, как каменная, нет, скорее металлическая скульптура. Калхас с удивлением следил за необычными превращениями лайкса. Он не верил в чудеса и знал, что беседа с МЭМ вовсе не беседа о Богом. Но странное что-то предшествовало его вопросу. Пустой парк… Смутная аллея… Шум деревьев… Легкий, смазанный шелест дождя…

– Здесь МЭМ.

Голос застывшего, как скульптура, лайкса прозвучал приглушенно. Калхас даже оглянулся, не слышит ли их кто? Нет, вблизи никого не было. Кислотный дождик разогнал прохожих.