– Может, он сделает головную повязку единорога для Ватсона? – Лео поднял брови и подмигнул мне.

– Я помню, что ты – один из немногочисленных любимых людей Ватсона, но знай: он бы тебя укусил, услышав такое.

– А я думаю, что это великолепная идея! – Кэти хлопнула Лео по руке.

Я смотрела, как они веселятся, и мне стало так радостно и хорошо. Жизнь стала такой прекрасной не только благодаря магазину. И даже не благодаря семье, к которой я теперь стала ближе. Все благодаря им – друзьям, которых я любила и с которыми чувствовала себя в безопасности. По правде говоря, растрогавшись, я даже подумала, что мы с Лео могли бы быть чем-то бо́льшим, чем просто друзьями. В позапрошлый месяц мы провели много времени вместе. Тогда произошла драма в местном кружке любителей птиц. Потом настал День святого Валентина, и Кэти предложила нам поужинать втроем в качестве протеста против праздника, который придумали для того, чтобы одинокие люди чувствовали себя изгоями. А теперь, спустя еще несколько ужинов, Лео перешел в категорию моих друзей.

Время от времени, как, например, сейчас, когда он подмигнул мне, у меня возникало ощущение, что существует возможность чего-то большего. Переезжая в Эстес-Парк, я не собиралась заводить роман, однако, к моему удивлению, иногда я раздумывала, что все может поменяться. Но пока я была готова только на дружбу.

Я заметила, что Лео изучает меня, как-то загадочно смотрит на меня своими красивыми глазами. Я начала придумывать, что бы еще обсудить, прежде чем он успеет прочитать мои мысли.

– По-прежнему нет новых случаев браконьерства после птичьего кружка?

По тому, как он прищурил свои медово-карие глаза, я поняла, что он догадался о ходе моих мыслей, но его вежливость не позволила ему поставить меня в неловкое положение.

– Ни одного. Но надо учесть, что с того момента прошло чуть больше месяца. Хотя это тоже порядочный срок.

Кэти сделала глоток вишневой колы, поставила ее на стол и сказала:

– Может, на этом и покончено? Может, вы с Фред поймали последних браконьеров.

– Слабо верится. – Лео покачал головой и снова многозначительно посмотрел на меня. – Однако сержант Векслер говорит то же самое. Что с браконьерством покончено.

Он перевел взгляд на Кэти, и я выдохнула. Всякий раз, когда речь заходила о Брэнсоне Векслере, напряжение немного нарастало. Казалось, Брэнсон был еще одним мужчиной, который хотел от меня чего-то большего, чем просто дружба. Но с ним у меня абсолютно точно все было окончено.

– И конечно же немыслимо, чтобы скромный смотритель парка разбирался в браконьерстве лучше, чем полицейское управление. Браконьеры просто затаились после всего, что произошло в прошлом месяце. Помяните мое слово, они вернутся.

Не успели мы с Кэти ответить, как к нам подошел официант проверить наши напитки и принес новую порцию чипсов и сальсы. Еда в «Хабанеро» была восхитительной. Несмотря на количество сыра и сметаны, которые я съедала здесь каждый раз, я еще как-то умудрялась не объедаться как свинья. Но чипсы? Они были моей слабостью. За ужином в «Хабанеро» я съедала в три раза больше своей обычной порции – и так каждый раз.

Я потянулась за чипсами и задумалась, на что можно перевести разговор, чтобы закрыть тему браконьерства, полиции и всего остального, напоминающего о Брэнсоне.

– Кстати говоря, о Гарбл. Кажется, я не рассказала вам, на что надеялись мама и Барри по поводу кондитерских.

У Кэти засияли глаза:

– Что на уме у твоего отчима, всегда трудно сказать. Но если он не хотел сдать помещения в аренду еще одним сестрам Гарбл, то меня устроит абсолютно все.