– На предупреждение не похоже, – сокрушался Павел. – Может, ты мне что-нибудь объяснишь?

– Не надейся, – огрызался Артем, – сам теряюсь в догадках. Но стоит ли паниковать раньше времени? Ты что-нибудь делал по нашему делу?

– Да! – заорал Павел. Пришлось отодвигать трубку и прочищать ухо. Он скомкал беседу, сунул телефон под подушку, задумался. С одной стороны, жизнь не прощает ошибок. С другой, если это так, то как бы он дожил до своего возраста?

Приведя себя в порядок, он спустился в холл, зашагал к стойке портье. Здесь выстроилась целая очередь из желающих вселиться. Орал, разбрызгивая слезы, какой-то капризный карапуз, рвался с «привязи», топал ножками. Люди, от нечего делать, занимались успокоением подрастающего поколения.

– Почему орет ваш ребенок, мамаша? Чего он хочет? – вопрошал благообразный старичок с клетчатым чемоданом.

– Он хочет орать, – объясняла, разводя руками, мамаша. Люди смеялись.

Портье сменился час назад. Администратор ночью не работал. Он подошел к охраннику, который курил под кондиционером и с опаской поглядывал на приближающегося постояльца.

– Рассказывай, приятель, – он произвел из кармана уголок купюры в пятьдесят евро, – видел ты меня сегодня ночью?

Охранник задумался, из чего явствовало, что постояльца он сегодня ночью видел.

– Только не говори, что тебе дали сто евро за молчание, – предупредил Артем.

– Вас привели примерно в три часа ночи, – буркнул охранник, – у вас подкашивались ноги, вас вели под руки двое молодых парней. Они представились вашими приятелями, сказали, что вы немного перебрали, повезли вас наверх…

– Какие из себя эти парни? – перебил Артем.

Охранник задумался, потом пожал плечами.

– Никакие…

– Понятно, – вздохнул Артем, – спасибо, друг, ты очень наблюдателен, – расстался с купюрой и побрел к лифту.

– Послушайте, – окликнул его страж, – а вы не похожи на человека, страдающего тяжелым похмельем.

– Хоть это заметил, – проворчал Артем.

Сон сморил – ему и впрямь что-то ввели в организм. Он проснулся вечером, от дребезжащего телефонного звонка местной линии. Вкрадчивый мужской голос осведомился, не желает ли постоялец развлечься на сон грядущий. К услугам иногородних граждан имеются напитки, закуска, девочки, мальчики…

– Спасибо, я зоофил, – пробормотал Артем и вырвал из розетки провод. Рухнул, глухо рыча, в кровать.

Разбудил его Фельдман – на рассвете, едва взошло солнышко над трубами заводов и фабрик Октябрьского района. Как-то не верилось, что просто так пролетели сутки.

– Практически не спал, – разодрал эфир хрипловатый баритон приятеля. – Объясни. Тот, кто рано встает, – это жаворонок. Тот, кто поздно ложится, – сова. А тот, кто поздно ложится и рано встает?

– Чокнутая птица, – объяснил Артем. – А иначе ты не смог бы носить домой деньги мешками.

– Деньги тут не при чем, – разозлился Фельдман, – хреново на душе, Артем. Не люблю, когда мной распоряжаются по собственному усмотрению. Вчера допрашивал дворников и соседей. Они видели, как меня под белы рученьки вели из подъезда, посадили в мою же тачку и куда-то повезли. Я вроде улыбался, поэтому милицию вызывать не стали. Чудеса, да?

– Аналогичная история, – сказал Артем. – Но давай не будем это никак классифицировать. Просто подождем.

Ждать пришлось сутки. Он только раз покинул номер. Добрался короткими перебежками до ресторана, смолотил бизнес-ланч, попросил завернуть аналогичный. Никто не звонил – ни Фельдман, ни Лида. Звонок раздался ровно в полдень – когда он стоял на балконе, угрюмо рассматривал реку и думал горькую думу.

– Артем Олегович Белинский? – поинтересовался ломкий, как хворостина, мужской голос.