– Нет, Насиф, – обрываю его новый танец на первом же изгибе тела. – Я не хочу. И ты, я думаю, не хочешь. Поэтому прекращай этот театр. Просто садись, ужинай. Потом – спать.

– Я хотел бы…

– И давай есть молча.

В его тёмных глазах стоит влажная пелена обиды. Но надо отдать должное должное Кутуф. Она вышколила его "на отлично". Я не слышу ни слова от наложника. Он открывает рот только под одеялом ночи.

– Шакантала… в чём я виноват перед тобой?

– Ни в чём, – задумчиво бормочу. – Просто ты не тот, за кого себя выдаёшь.

– Я твой наложник. Меня зовут Насиф. И я…

Тишина, наверное, должна меня заинтриговать, однако я набрасываю узду на своё любопытство.

– Я не могу радоваться жизни без тебя, – Насиф сам же попал в ловушку своей паузы и продолжает говорить. – Поэтому прошу тебя, Шакантала, не прогоняй меня! Я сын хозяйки гарема.

Я остаюсь спокойной, наложник же входит в состояние смятения. Когда зажигаю ночник, вижу, что мой компаньон весь горит пунцовым огнём.

– Я знаю, – из нейтрального у меня есть только два слова.

– У меня был выбор, – он прикусывает губу до крови. – Либо стать стать подарком для Кутуф, либо втереться в твоё доверие и рассказывать королеве, что ты делаешь и говоришь.

Насиф всё же сдерживает свои эмоции, берёт паузу, чтобы вытереть струйку крови, которая сочится по его подбородку. Я же стараюсь выглядеть спокойной и холодной, хотя готова кричать.

– Но я понял, какая ты невероятная, в первую же ночь. И я ещё ни разу не сказал Ильнуре правду.

– Знаешь, мне нужно подышать свежим воздухом.

Я тороплюсь в коридор, ныряю в прохладу внутреннего двора. Все мои подозрения оправдались, но я почему- то всё равно поражена услышанным. Судорожно пытаюсь сообразить, что мне делать.

– Шакантала, – шепчет Насиф.

Он настигает меня со своей мольбой о прощении, встаёт на колени и клонится к моим стопам. Безразлично слежу за ним. Погружаюсь в холодную реку осознания, что нахожусь в ловушке. Стоит мне прогнать наложника – Ильнура насторожится. Мне же нужно усыпить её бдительность и бежать из её царства жестокости и сумасшествия.

– Если ты меня любишь и говоришь правду, – мои слова заставляют мужчину встрепенуться, – то ты сделаешь то, что я хочу.

– Да. Да!

В покоях подаю ему два лепестка голубой розы. Наложник не колеблется – кладёт их в рот. Вещества цветка должны попасть на слизистую. Если бы это была живая роза, хватило бы её понюхать.

– Что ты успел выяснить обо мне?

– Что ты уходишь куда- то по ночам. Но следить я не стал. И в гареме очень пристально смотришь на Камиля…

– И что же ты сказал своей матери?

– Я каждый день говорю, что днём ты гуляешь с Фаридом, а ночью спишь со мной.

– Она верит?

– Да. Она обещала меня убить, если солгу.

Я внимательно изучаю лицо Насифа. Он улыбается мне, целует мои руки и продолжает:

– Я готов к казни.

– Тогда продолжай лгать королеве, а мне говори правду про неё.

10

И первой весточкой от Насифа стало то, что Ильнура внимательно следит за тем, как часто я хожу в гарем.

– Я сказал, что иногда прошу разрешения посещать гарем, а ты просто сопровождаешь меня, но ни с кем там не разговариваешь.

Мужчина будто пытается вытащить мои мысли наружу своим пытливым взглядом.

– И хорошо, что ты сказал правду.

Не знаю теперь, как вести себя с наложником. Ерошу смоляные волосы и продолжаю одеваться. По тоскливому виду компаньона понимаю, что он тоже хотел бы на улицу.

– Пойдёшь со мной?

Идём с Дилипом на рынок. На огромной площади продают всё, что только можно представить. Насиф долго торгуется, чтобы купить персики. Здесь фрукты имеют немного другие оттенки. Они словно все вышли из- под соцветий голубой розы. Потом наложник заводит меня в ряды, сверкающие кучей разных самоцветов.