И вот, что ещё. Слова – это лишь постройки, голые стены, выстраиваемые разумом. В них нет самого важного, самого ценного для души. Смысл, мудрость, истина, – живут в этих «постройках», словно та неосязаемая десница божественного духа, что живёт, меж стен намоленного храма.

Смысл, Мудрость, Истина… Этого «брата», и двух его «сестёр», нельзя потрогать, нельзя созерцать…, можно лишь уловить, их эфемерный образ, лишь почувствовать, своими сверхчувствительными плагинами духа! Они живут – только между строк, словно тот дух, меж стен… Но, познакомившись с ними однажды, ты уже никогда не забудешь их «лунного света», и будешь искать его всюду, куда будет заглядывать твоё большое сердце…

Как и предвидел Эфест, с востока надвигалась гроза. Уже полнеба затянуло тёмной тучей, и издалека, уже доносились приглушённые раскаты грома.

Это, пока всё, что я хотел рассказать тебе сегодня, Андрей…

Благодарю тебя, Эфест, было очень интересно… Я, как будто окунулся в иную реальность…

Мы, с моим другом Карифом, действительно когда-то окунулись в совершенно другую реальность, прибыв сюда, в эту Великую страну. Теперь живём в России…, и мы любим эту страну – самозабвенно! Ведь здесь, как нигде более, лежит та Великая скорбь, и вместе с тем, то Великое счастье для человека, о котором не знают ныне, ни в одной другой стране мира! То, что когда-то в древности, принадлежало берегам Эгейского, и Ионического морей, теперь, поселилось здесь. – Великая Терпсихора глубин, и поверхностей океана человеческого духа! Она – сменила место своего проживания…, и мы, вслед за ней, пришли сюда, и поселились в самом непримечательном месте, бескрайних просторов этой Великой страны.

Если пожелаешь, Андрей, ты можешь пожить у меня, пока не наскучит. Друг моего друга, – мой друг… Кариф, будет не против. У него непростой характер, но он по-настоящему мудрый человек…, и ты сможешь в этом убедиться, если захочешь остаться. Мы многое можем рассказать тебе.

Предвосхищая твой вопрос, – ты нисколько не стеснишь нас, напротив, мы будем рады возможности хоть кому-то поведать о наших «злоключениях», что только в моменты таких рассказов, всплывают в нашей памяти, чередой. В обыденной жизни, за своими хлопотами, мы никогда не вспоминаем о былом…, и создаётся впечатление, что всё забыто, и даже, что ничего вовсе и не было. Но стоит только начать вспоминать, и всё – словно случилось вчера…, и ностальгия захлёстывает своей негой, твоё большое сердце!

На самом деле, я не знаю теперь, более радостных минут… «Родственная душа…» – Для человека, нет более благодатного счастья на свете, чем встреча с такой душой. Но он, как правило, не замечает этого счастливого момента, и упускает, а порой и отвергает его Великое благо, дающееся человеку добрыми богами…

Так что, оставайся…, тем более, невзначай, мы уже перешли на «ты» …

Спасибо, Эфест… Я, предвидя, что одного вечера будет недостаточно, хотел снять где-нибудь в деревне угол, и навещать вас, в условленный час. Но раз я не стесню вас, с удовольствием останусь… Заодно помогу вам по хозяйству.

Вот и по рукам! И они, пройдя по узкой тропинке из сада, вернулись к дому.

Кариф уже закончил укреплять теплицу, и поглядывая на небо, складывал последние поленца в поленницу. Успокоение природы, перед бурей, когда не шелохнётся ни один листок на дереве, превращало каждое движение, в нечто контрастирующее, нечто, словно идущее от плагинов жизненности, на полотне «Великого забвения». Ожидание чего-то сверх гипертрофированного, чего-то жизненно достоверного, и само утверждающего, угрожало с неба, во всей своей необходимости, и фатальности. Буря, – это метафора нашей жизни! Некий слом обыденной бренности бытия, – разрыв, разрушение, встряхивание слежавшихся чресл природы…, после которого, необходимо следует обновление.