– Свет не зажигаем – нас могут застукать, – предупредил он.

Так что пришлось исследовать Бюро находок в полутьме, хорошо ещё, в тот день было полнолуние.

На полках чего только не было! Какие-то медные коробки, ключи, статуэтки и деревянные куклы… Африканские маски, запонки, шёлковые шарфы и фетровые шляпы… И конечно, открытки, фотографии и монеты со всех концов света, старые блокноты, китайские зонтики, солнечные очки и косынки, которые моряки так любят повязывать на груди. На стене размещалась большая коллекция бабочек, а в самом углу Шен обнаружил сушёную обезьянью лапу.

Мюррею на глаза попался небольшой перочинный нож с деревянной рукояткой – судя по этикетке, привязанной к рукоятке, он пролежал в Бюро уже двенадцать лет. Ровно столько же было и Мюррею. Вещи, забытые на корабле, редко находили бывших владельцев.

– Можно, я возьму его себе? – спросил он у Шена.

– Ты хочешь сказать – можно ли я его украду?

Мюррей не стал пускаться в объяснения, что это место напоминает ему… собачий приют, где ждут хозяев потерявшиеся животные. Поэтому он просто сказал:

– Нет, я хочу его забрать. Почувствуй разницу.

Шен с быстротой молнии снял этикетку и протянул нож другу.

Больше они никогда не возвращались в Бюро находок, а нож… Нож навсегда остался в рюкзаке Мюррея.

Шен показался где-то после часа. Плюхнувшись на скамью рядом с Мюрреем, он протянул ему половину своего обеденного бутерброда.

– Нет, спасибо, – поблагодарил Мюррей.

Шен молча откусил кусок, провожая взглядом оранжево-чёрный корабль под ливанским флагом.

– Я пакет получил, – сказал Мюррей.

– Да? И что в нём?

– Ещё не открывал.

– Ну ты молоток. – Шен дожевал бутерброд и улыбнулся: – Вот Коннор обрадуется.

– Ага. И Брэди тоже.

– Точно!

Друзья многозначительно переглянулись.

– Ну что, идём к Коннору? – предложил Шен.

Коннор бросил взгляд на часы.

Стрелки показывали половину второго. Ему хотелось есть. Но ещё больше хотелось принять душ. Он положил отвёртку в ящик с инструментами и слез с крыши. Антенна была укреплена на славу.

Свой дом Коннор назвал «Итака». Это был необычный дом – старая речная баржа с дюжину метров длиной, привязанная к стволу старого дуба. У входа – длинный трап.

Лучшего дома Коннор и не желал. Но если честно, ничего другого он и позволить себе не мог – когда ему исполнилось восемнадцать, с деньгами у него было негусто. Коннор был сиротой и вырос в детском доме. «Итаку» он купил, отчаянно торгуясь, достигнув совершеннолетия. Стояла она в другом месте, но он провёл её по течению и пришвартовал за границами города. О своём выборе Коннор не пожалел ни разу.

На крыше баржи он посадил овощи, а потом, посидев пару вечеров, придумал гидросистему для автополива. Ещё он установил пару солнечных батарей для электрогенератора, так что со светом у него проблем не было. А чтобы быть на связи со всем миром, он приладил к крыше с десяток разнокалиберных антенн.

На «Итаке» у него было всё необходимое: книги, компьютеры и спутниковая связь, которой позавидовали бы университетские умники. Кстати, университет был поблизости, и иногда к Коннору обращались за помощью: починить забарахливший компьютер или разобраться с программным обеспечением.

Коннор потянулся. Он хорошо сегодня поработал и теперь можно немного отдохнуть. Скоро к нему придут ребята, а пока надо принять душ и на скорую руку перекусить.

Внизу у него была, как он сам говорил, «жилая зона». На грубо сколоченном столе стояли три компьютера, которые он не выключал даже ночью. Между двумя иллюминаторами втиснут большой телевизор, напротив – продавленный диван и деревянные полки, заставленные книгами, в том числе учебниками и комиксами. В торце стоял холодильник. На корме баржи располагалась небольшая кладовка, а рядом – спальня Коннора и душ.