– Спокойной ночи. – Амина протянула руку. – И еще раз – большое, большое спасибо.

– Тысячи гульденов! – продолжал бормотать врач, когда Филип покинул комнату и вышел из дома.

Филип Вандердекен сидел на крыльце. Он откинул волосы со лба и подставлял лицо освежающим дуновениям ветерка, надеясь хоть немного остудить воображение, разгулявшееся после волнений трех минувших дней. Хотелось отдохнуть, но юноша отлично сознавал, что на отдых рассчитывать не приходится.

Его угнетали дурные предчувствия, ближайшее будущее виделось непрерывной цепочкой опасностей и бед, чреватых гибелью, однако в целом Филип воспринимал свою участь бесстрашно и бесстрастно. Почему-то казалось, что прошло всего три дня с тех пор, как он появился на свет; было грустно, но несчастным он себя не ощущал.

Мысли юноши постоянно возвращались к роковому письму, диковинная, необъяснимая пропажа которого как будто лишний раз доказывала сверхъестественную природу послания. Филип все больше убеждался в том, что задание изначально предназначалось именно ему, а реликвия, доставшаяся от матери, только подкрепляла его уверенность.

«Такова моя судьба, таков мой долг», – думал Филип. Придя к этому умозаключению, он отчасти совладал со смятением в мыслях и стал вспоминать красоту, отвагу и недюжинное присутствие духа, выказанные Аминой. Любуясь луной, что пролагала свой вековечный путь по небосводу, юноша задумался о том, насколько переплетены их жизни – его собственная и жизнь этого прелестного создания. События последних трех дней, казалось, подтверждали почти неразрывную связь.

«Все в воле Небес, и будет так, как предначертано ими. Я поклялся, – думал Филип, – и мою клятву приняли. Я должен посвятить жизнь спасению своего несчастного отца, но разве это мешает мне любить Амину?

Опомнись, приятель! Моряк в индийских водах проводит в плавании долгие месяцы, прежде чем ступить на берег. Мои поиски придется вести в океане, и как часто я буду возвращаться на сушу? Почему бы не насладиться утешением домашнего очага?

Но все же вправе ли я желать любви девушки, которая, если полюбит, будет любить, не сомневаюсь, горячо, преданно, искренне? Стоит ли ей связывать свою судьбу с мужчиной, чья жизнь будет постоянно подвергаться опасности?

Впрочем, это привычный удел всех моряков, дерзающих покорять бурные воды, когда только тонкая доска палубы отделяет тебя от смерти. Кроме того, мне выпало важное задание, а значит, моей жизни ничто не угрожает, покуда Небеса не сочтут это задание выполненным.

Как скоро это произойдет и чем все завершится? Неужто смертью? Вот бы кровь подостыла, тогда бы я мыслил яснее…»

Подобным размышлениям предавался Филип Вандердекен, пытаясь оценить, насколько сможет преуспеть в своих начинаниях.

Наконец стало светать, и, завидев алую полоску над горизонтом, юноша ослабил бдительность, а потом и вовсе заснул, прямо на крыльце.

Легкое прикосновение к плечу заставило его вздрогнуть и схватиться за пистолет. Он резко обернулся – и увидел Амину.

– Эта пуля предназначалась мне? – спросила девушка с улыбкой, повторяя слова, которые Филип произнес в ночи.

– Да, Амина! Она должна была защитить вас снова, если понадобится.

– Знаю, Филип. Вы очень добры, что провели эту ночь в утомительном дозоре. Но уже давно рассвело.

– Амина, я сторожил, пока не рассвело.

– Вам пора отдохнуть, Филип. Мой отец уже на ногах, можете прилечь на его кровать.

– Спасибо, но я не хочу спать. У меня очень много дел. Нужно сходить к бургомистру и рассказать о происшедшем. Тела придется оставить здесь, пока правомерность случившегося не будет удостоверена. Ваш отец сходит, Амина, или мне идти самому?