Сифор узнал голос Хиосикса, одного из братьев, которых отрядил для охраны разбойника. Торопливо одевшись, он поспешил за Хиосиксом.

Растревоженный Приют походил на полный серых обитателей муравейник, в который забрался паук. Сифор отправился в лазарет. Как он и ожидал, юный Аятен исчез.

Откуда-то спереди послышалось шипение – бластерный выстрел. Сифор поспешил к выходу.

Амин стоял, прислонившись спиной к двери. В здоровой руке у него был бластер, другую он вытащил из повязки, и на бинтах алела свежая кровь. У ног разбойника без сознания лежал Аятен. Лицо Амина исказилось от боли, но он улыбался через силу.

Сифор подошел. Когда до разбойника оставалось несколько футов, тот поднял бластер:

– Первый выстрел был предупредительным. А сейчас стреляю на поражение.

Сифор остановился.

– Я собираюсь обменять свою жизнь на жизнь Аятена. Потом ты поймешь, что я делаю это и для вашего блага.

Молчаливые братья в сером, стоявшие полукругом позади Сифора, расступились, давая дорогу старику в выцветшей зеленой форме.

– Кто смеет творить насилие в Приюте на Унылом холме? – Голос президента Четвертой всемирной республики дрожал, но в нем звенела железная решимость. – Здесь распоряжаюсь я. Брось оружие, разбойник! – Старик трясущейся рукой потянулся к висевшему на поясе бластеру.

Его пронзил ослепительно-яркий луч. Амин захохотал.

И тут Сифор бросился в атаку. Луч дернулся, мазнул по серому одеянию и с шипением ударил в каменный пол. Амин упал на раненую руку и взвыл от боли. Сифор вырвал у разбойника бластер и отшвырнул подальше. Оружие завертелось на полу.

Амин прекратил сопротивляться.

– Ты лишил всех последнего шанса на спасение, – сказал он.

Сифор уперся коленями ему в грудь:

– А ты совершил убийство. У нас есть закон, хотя действует он лишь в этих стенах. Наказание за смерть – пожизненное заключение.

Оглушительно зазвонил колокол.

Несмотря на боль и слабость, Амин улыбнулся:

– Уверен, вместо заключения будет немедленная казнь. И не только меня убьют, но и всех вас. Уже рассвет. Ты знаешь, кто за дверью.

Дверь открылась. На пороге стоял злобный Аяртен из Росселя, облаченный в золотые одежды. Вот только он едва держался на ногах; в лице ни кровинки, а одежды порваны.

Он не заметил собственного сына, лежавшего перед ним на полу.

– Убежища! – воскликнул Аяртен. – На нас напал Левенси из Уолса. Он захватил мои владения. Мои люди, оставшиеся в живых, переметнулись к нему. Прошу убежища!

6 января. Уже два часа минуло с моего прибытия на Пик Одиночества, а я все сижу перед камином, впитывая тепло. В такси было чертовски холодно, и довольно утомительный полумильный переход через сугробы вместе с Джоном окончательно завершил мое превращение в сосульку. Таксист из Террестриала говорил, что здесь одно из безлюднейших мест во всей Монтане, и это очень похоже на правду – на многие мили вокруг лишь безжизненные искрящиеся снега с загадочными радужными пятнами и призрачными лучами, проблескивающими с севера, – прекрасное, пусть даже и пугающее поначалу зрелище.

Но я даже холод поставлю себе на службу! Мне пришло в голову, что своих чудищ я поселю на какой-нибудь жутко холодной планете, из тех, что вращаются вокруг потухающего или уже потухшего солнца. Это даст им вполне убедительный мотив для стремления вторгнуться на Землю и захватить ее. Отлично!

Ну вот я и на месте – безработный человек с еще не написанной книжкой. Мои друзья (кто себя таковыми считает или считал) никогда не верили, что я решусь на подобный шаг, а когда поняли серьезность моих намерений, в один голос пытались убедить, что я спятил. И ближе к концу я действительно заподозрил, что у меня какие-то нелады с психикой, но тогда… будто кто-то другой, а не я собирал чемодан, бросал оскорбительные замечания шефу и покупал билет. Весьма приятная иллюзия после стольких недель колебаний и растерянности!