– Нет. Расскажите.

– А за такие слова, Абрамов, бывает, что тебя назначают добровольным участником музыкального конкурса, – повысила голос учительница. – И это не обсуждается.

– Я не буду участвовать, – буркнул Вадим.

– Спросишь сегодня вечером у своего отца, будешь ты участвовать или нет. А я ему подскажу.

– Нееет! – простонал Вадим и распластался по парте. Связываться с отцом после вчерашнего разговора «по душам» не хотелось.

– Что ж, один доброволец у нас уже есть. Кто еще хочет? – классная растянула рот в подобие улыбки, дивясь своему сарказму. Но настроение ее уже было подпорчено хамством Абрамова и странным ответом Вильсона насчет жизни и фантазии. Ничего плохого он не сказал, но какой-то горький осадок остался.

– Я буду участвовать, – вызвался Ское.

Удивительно, подумала Инна Викторовна.

– Молодец! Тебя тоже вписываю, – сказала она. – Сегодня после уроков останьтесь с Вадимом и подумайте, что будете представлять на конкурсе. Песни, танцы или что-то еще такое же музыкальное. Тебе, Вильсон, с твоим кафе это должно быть близко.

– Мне, Инна Викторовна, с моим кафе это неимоверно близко. Мы с этим конкурсом уже практически братья, – ответил Ское.

– Вильсон! Иронизировать мне тут будешь? – классная угрожающе глянула на него.

– Почту за честь участвовать в музыкальном конкурсе, – Ское встал и картинно поклонился.

Да что же это такое? Почему ей сегодня хамят да иронизируют? И главное, не пожалуешься же на этого Вильсона директору: разберитесь с ним, Игорь Николаевич, он вызвался участвовать в конкурсе, а еще поклонился мне – прямо на уроке. Смешно.

Но Инне Викторовне не было смешно. Она снова выглянула в окно, мечтая оказаться по ту его сторону, вон на той дорожке, ведущей к дому. Подальше от сложных учеников.

– Мне домой идти все равно не улыбается. Давай тут посидим с полчаса и слиняем, – предложил Вадим. После уроков, как и постановила классная, он и Ское остались в кабинете для обсуждения конкурса.

– Что представим на конкурс? – спросил Ское.

– На конкурс? Представим? Ты серьезно? Не собираюсь я ничего представлять. И, кстати, зачем ты добровольно вызвался?

– Мне интересно, вот и все, – Ское сидел на парте и смотрел в окно. Внизу копошились дети в разноцветных куртках, напоминая хоровод осенних листьев, а в небе неподвижно стояли белые облачка. – Два года я пел в хоре.

Вадим молчал. Он еще и в хоре пел. Интересно, по своей воле?

– А зачем ты пел в хоре? – все-таки поинтересовался мальчик.

– Мне хотелось.

Странный парень, подумал Вадим.

– Послушай, в вашем городе девушки в масках и с голубыми волосами – редкость? – спросил Ское, повернувшись к Вадиму.

Очень-очень странный парень.

– Нет, не редкость. Их много здесь, стоит только поискать.

– Я искал. Не нашел.

– Может, ты плохо искал? Я вот, когда задаюсь целью найти девушку с голубыми волосами, ни перед чем не останавливаюсь. А ты, наверняка, слишком быстро сдался.

Ское молчал. Вадим тоже. Интересно, он не буйный, этот ненормальный швед? Вроде, тихий. А теперь еще сидит и улыбается ему, Вадиму. Пора, пожалуй, сматываться.

– Со мной странная история приключилась, – начал говорить Ское. – Вот, посмотри.

И он показал Вадиму книгу, в ней закладкой лежал лист с пуговицей. Рассказал, как эта книга попала к нему. Вадим прочитал сказку.

– Ну и что? – спросил он.

Ское объяснил про совпадения, про корабль на крыше и его шутку в первый школьный день, про синие волосы Мальвины и злой волшебницы из книги. Умолчал только про свое падение с крыши три года назад.

– Ну и что? – повторил Вадим. – Что с того? Простое совпадение.

– А может, эта Мальвина из школы? Увидела меня на крыше…