В общем, когда поцелуй был завершен, молнии не сверкали над их головами, земля не разверзлась, небо не упало, искры не сыпались, лягушки не квакали, жирафы не аплодировали стоя (с жирафами переборщила, согласна). Короче, все было так же, как до поцелуя. Только после.
Они посмотрели друг на друга. Принц, как всегда, хмыкнул. Волшебница смутилась. Взяла немного синьки для непрокрашенных участков, и они тихо разошлись в разные стороны.
Сказать бы, что сказке конец, но тут принц вспомнил…
– Волшебница! А где корабль? Я не в претензии, ты не подумай. Просто… почему ты пешком, не на корабле?
– А, эмм. Я его не нашла.
– То есть как не нашла? В волшебное зеркальце смотрела? Яблоком по блюдцу водить пробовала?
– Нет у меня яблока! Адьос! – и с этими словами волшебница удалилась в закат.
И принц понял, что корабль все еще где-то на крыше. Но на какой именно? Предстоит выяснить.
«Но мне нельзя искать, – думал принц. – Или уже можно? Поцелуй же был. С синеволосой… э… волшебницей. Она сама меня нашла, сама поцеловала. Теперь или исполнится проклятие, или я расколдуюсь. Вероятно, стоит попробовать поискать корабль. Если найду – значит, я расколдован».
Искал принц корабль в разных городах три дня и три ночи, потом еще немного утром четвертого дня. И наконец, нашел. Где бы вы думали? На той же самой крыше, где оставил. «Стоило заглянуть сюда с самого начала», – подумал принц.
«Что же это значит? Я расколдован, следовательно, принцесса была подходящая? Злая волшебница и была моей принцессой? Стоп, почему была? Я найду ее!»
И отправился принц на летающем корабле за моря и океаны, в другие страны на поиски принцессы. Он и по сей день ищет. И не находит.
9
Ское читал и понимал, что написанное во многом пересекается с его собственной жизнью. Корабль на крыше: он сегодня так пошутил. Но кто мог знать? Неужели просто совпадение? А синеволосая волшебница? Это не та ли, что продала ему книгу?
Опять же, корабль на крыше.
Крыша… Три года назад Ское упал с крыши и сломал ногу. Он хотел бы вспоминать об этом реже, но сейчас воспоминание всплыло в памяти отчетливо. Даже слишком отчетливо.
Он был фигуристом, подающим надежды. Все, что ему было нужно – лед. И музыка. Скольжение лезвия по льду – это уже была музыка, самая красивая на свете.
А потом он упал с крыши. Перелом лодыжки, операция, восстановление после травмы, эти долгие полгода… Но подвижность сустава так и не восстановилась, профессиональное фигурное катание стало невозможным. Он пытался найти себе другое занятие – шахматная секция, цирк – но в цирк его не взяли – смешанный хор, где он продержался два года, а потом ушел. Душа просила чего-то, но чего?
«Что все это значит?» – думал Ское. Эта книга… «А еще она назвала меня принцем, – вспомнил он. – Надо найти девушку с голубыми волосами и спросить».
И Ское побежал на улицу, искать тот парк.
10
– Алло, Ника! Привет!
– Привет, Машка.
– Слушай, что у вас за парень в классе?
– А у нас в классе есть парень?
– Котомкина, хватит прикалываться! У вас в классе их несколько, да будет тебе известно. Я, конечно, понимаю, тебе не везет с парнями, но…
– Самой тебе не везет, понятно?!
– Ой, да ладно, ладно. Я просто хотела узнать, что за новенький парень. Говорят, первое, что он сделал, придя в школу, это забрался на крышу.
– Не знаю ничего ни про парней, ни про их крыши.
– А еще говорят, он из Швеции и симпатичный.
– Что же ты молчала? Это же меняет дело!
– Да?
– Нет! Не знаю ничего ни про шведов, ни про симпатичных! Я вообще уже неделю не была в школе.
– Да что с тобой такое, Ника, чего ты злишься? Опять кому-то пела серенаду не в добрый час?