Вытоптанные дороги заросли ползучим растением, что выбрасывало колючие семена. Страшное испытание для босых ног. Путь отряда отмечался кровавыми отпечатками. Ни один следопыт не смог бы признать существ, что прошли здесь. Их стопы, опорные конечности разбухли, напитанные сладким мясом. Многочисленные пальцы оставляли странные, кровавые отпечатки. Чуть позже их заносило пылью или семенем, падающим с небес.

Воздух стал чище, суше. Количество пылинок уменьшилось. Это заметили все существа в отряде. Они не роптали, доверившись Вестнику. А тот вел их все дальше, держа восходящее солнце по левую руку.

Направлений не существовало. Назгала тянуло на юг чувство, похожее на голод. В животе его беспрестанно раздавались звуки, вызывающие смех у обычных сектантов. Для совершенных, двойных существ это больше походило на пение.

Назгал всегда испытывал голод, лишь насыщаясь, мог его утолить. В родном гнезде осталось не так много мяса. Вот почему по запаху, по наитию он выбрал направление прочь от города. В места, где больше всего сохранилось пищи.

Ему хватало последователей, но их ведь нужно кормить. Иначе придется повторять весь процесс – карнавал, оскопление, священная чаша. Сам процесс ему нравился, только занимал слишком много времени.

Именно этого ресурса у живущих бесконечно – нет.

Это однодневки-люди могут позволить себе не беспокоиться о прожитых днях. Когда их спины согнутся, а суставы разболятся, во рту не останется зубов, они уже не будут помнить о другом времени. То время перестанет существовать.

Они не заметят границу, через которую переступили. Не единожды переступили. Вот почему профаны так легко приняли дары Назгала. Живя сегодняшним днем, они по сути не изменились. Их души остались такими же слепыми.

Назгал не сомневался в том, что поступил правильно. Он подарил людям свободу, к которой они всегда стремились. По какой-то причине, по привычке, наверное, они не могли сделать правильный выбор.

Дальше, за границей гнезда расположились сотни таких же профанов. Уговаривать их Назгал не собирался.

Возможно их кровь и плоть насытят культ. Понадобится вечность, чтобы убедить очередную порцию твердолобых.

Назгал выбрал простое решение.

Он уже ходил этими дорогами. Ступал в том направлении, пока ветер не сбросит на землю принесенные пылинки. Пока нос не учует запах дыма.

Не праздничные костры, что разжигают сектанты в момент экстатического наслаждения. Обычные костры, для согревания, варки каши, отпугивания монстров. Огонь никогда не пугал монстров, те наоборот сползались к нему, ища пищи.

С наступлением ночи Назгал увидел десятки костров. Алые точки на горизонте, подмигивающие ему. Они предупреждали об опасности, предлагали отступить. Поступить так, значило отказаться от собственной природы. Вернуться в оковы человеческой плоти.

Назгал взглянул на свой бок, из которого вырастали жгуты мицелия. Словно в кожу вшили десятки тонких нитей, невиданной материи. Они свисали бахромой до колена, поблескивали, отражая свет. От них поднимался приятный, землистый аромат. Назгал облизнулся, подумав, сможет ли питаться этим.

До костров еще день пути. Кроме расстояния ничто не ограничивало Назгала и его отряд. Он оглянулся на последователей. Попытался сосчитать их. Пальцев не хватило. Назгал улыбнулся, гордясь тем, какую силу сотворил.

Их не надо убеждать, указывать. Они не ждали вдохновляющих речей от Вестника. Они просто шли за ним. Их не придется направлять, ведь они знают свои способности.

К рассвету Назгал подошел к лагерю. На расстояние в сотню шагов. Лагерь обнесли частоколом, вокруг выжгли всю растительность. Плачущие древесным соком пни десятками торчали вокруг.