Хоббс кивнула. Слово «чистописание» она поняла.

– А на утопианских планетах искусства древности не слишком почитаются?

– Пожалуй, нет, сэр, – отозвалась Хоббс, отчасти недоумевая из-за того, почему капитан беседует с ней на отвлеченные темы всего за несколько мгновений до того, как «Рысь» могла попасть под обстрел. Но с другой стороны, чем еще было заниматься при затемнении, как не разговаривать на отвлеченные темы. – Но зато я еще в начальной школе научилась пользоваться секстантом.

– Это превосходно! – искренне восхитился капитан.

– Вот только на выпускных экзаменах от нас не требовали показывать, насколько блестяще мы владеем этим инструментом.

– Очень надеюсь, что вы не забыли, как им пользоваться, Хоббс. Если риксы еще раз заденут наш главный процессор, нам запросто может потребоваться ваша помощь. Придется поработать возле иллюминаторов.

– Будем надеяться, что до этого не дойдет, сэр.

– Двадцать секунд, – объявила молоденькая девушка-лейтенант довольно громко, чтобы ее голос расслышали все, кто находился в отсеке. Она не спускала глаз с циферблата механического хронометра, который у кого-то из членов экипажа хранился как антикварная вещица. Капитан Зай тоже извлек из шкатулки с семейными реликвиями старинные ваданские наручные часы. Он осмотрел оба прибора и определил, что они работают на пружинных механизмах и, следовательно, невидимы и неслышимы для риксов, а потом синхронизировал показываемое часами время, повертев на своих миниатюрную шишечку.

Конец ознакомительного фрагмента.