Знаем мы, чем сердце гордо,

Страсть дана к чему-то нам.

«Саше» – к книгам, «Аше» – к фото,

«Лоле» – к гирям, «Вит» – к стихам.

Воспоминания о годах учебы в Каспийском Высшем Военно-Морском училище, о крепкой курсантской дружбе пронес Виталий Карпович Лоза через всю жизнь.

Обучение курсантов в Каспийском Высшем Военно-Морском училище было поставлено серьезно. То, что это было именно так, чувствуется из стихотворения Виталия, посвященного изучению торпедного оружия:

В прошедшем веке Уайтхеду

Взбрело изобрести торпеду!

Он изобрел свою машину

Морскую движущую мину.

Снабдил ее рулем, винтом,

Зарядом, капсюлем, хвостом.

В баллоны воздух накачал.

Пустил, проверил и сказал:

«Друзья мои вот Вам торпеда,

Зовите «миной Уайтхеда».

Она Вам принесет победы,

Врагам же гибель, смерть и беды».

Но шли года, все изменялось.

Торпеда быстро улучшалась

Австрийским графом «Энжель –фон»

Подогревательный введен баллон.

Потом Обри в один из дней

Устроил мине ход ровней.

О ней и Содо не забыл

Новинкой химии снабдил.

Сто лет прошло и в наше время,

Для нас торпеда просто бремя,

Ее нам нужно изучать,

И досконально нужно знать.

В этом шуточном стихотворении курсант Виталий Лоза довольно точно передал устройство парогазовой торпеды.

Особенностью, если хотите спецификой курсантской жизни, было то, что приходилось осваивать науки с одновременным несением воинской службы. На младших курсах несли особенно много нарядов: суточная дежурная служба – дневальные и дежурные по ротам, дежурство по курсу, вахтенные у входа в училище, рассыльные дежурного по училищу, караульная служба – караул и боевой взвод, дежурство в рабочем взводе – тяжелая и неприятная работа по чистке картошки, мойке посуды и уборке в курсантской столовой. В месяц на каждого курсанта приходилось по три – четыре суточных наряда, не считая дежурной роты.

Кроме того, курсанты сами поддерживали порядок в классах и в ротных помещениях, следили за чистотой своей формы и своего оружия. Каждую субботу после занятий производили чистку личного оружия – палашей и винтовок. В училище курсанты постоянно находились под прессом приказов, приказаний, правил внутреннего распорядка и требований уставов: «Строевого устава», «Устава внутренней службы», «Устава караульной службы», в том числе и под прессом дисциплины внутренней, дисциплины самоограничений. Конечно, в период зимних и летних сессий, а, тем более, выпускных экзаменов, требования внутреннего распорядка в училище смягчались. Командование, как говорится, смотрело «сквозь пальцы», на то, что курсанты учили предметы в коридорах, в курилках, в разных подсобных помещениях, что некоторые курсанты задерживались с конспектом после «отбоя» или наоборот, вставали задолго до побудки.

Виталий Лоза в период сессии занимался подготовкой к экзаменам даже стоя дневальным по роте. Устав запрещал дневальному на посту читать, петь, спать, курить, но Виталий умудрялся читать учебник, быстро убирая его в тумбочку, при первых звуках шагов проверяющего офицера.

В семь часов утра горнист трубил «Побудку». Виталий навсегда сохранил в памяти щемящее ощущение горечи и досады, когда с командой: «Подъем!» чувствовал, как уходит, улетучивается блаженство, единственное доступное курсанту блаженство – блаженство сна на мягкой подушке.

После сигнала горниста роты строились на училищном плацу в местах, отведенных для физзарядки. Из курсантских стихов Виталия:

В семь ноль-ноль у нас побудка,

А за ней команда – шутка:

«Веселей «сачки», бодрись,

На зарядку становись!».

Кстати, флотское выражение «сачок» – обозначающее моряка, отлынивающего от корабельных работ, «сачкующего» матроса, в контексте стихотворения, отлынивающего от физзарядки – «сачкующего» физподготовку курсанта, произошло от названия в царском флоте матроса, единственной обязанностью которого, было ловить артиллерийские гильзы после выстрела орудия. Этого матроса и называли «сачок».