Этот ритуал появился, наверное, ещё тогда, когда морскую глубину покорила первая подводная лодка. Проходит его каждый, кто впервые в жизни опускается на субмарине под воду. Это своеобразный пропуск, по которому начинающий подводник имеет право стать полноправным членом единого, сплочённого коллектива – экипажа лодки.
…В память о пребывании во льдах мы закопали капсулу с посланием тем, кто будет здесь после нас, установили два флага, на которых расписались все члены экипажа, – трёхцветный государственный и военно-морской Андреевский, оставили белым медведям несколько килограммов сгущёнки и тушёнки. И отправились домой. Так же бесшумно, как и всплывали, мы ушли на глубину подо льды, взяв курс на Северодвинск. Родной берег встретил нас через две недели.
Дальние походы «диктатора» Данильченко
– Ты не бываешь дома по 360 дней в году, – как-то заметила ему жена (не сварливо, нет, понимающе). – Разве есть ещё такие дирижёры, избороздившие столько морей!
«Гастроли» на борту боевого корабля действительно казались долгими. Особенно с непривычки, ему – майору из авиации, которого только утвердили на оркестр штаба Тихоокеанского флота, а на следующий день приказали подняться на крейсер, готовившийся вот-вот отдать швартовы. К тому же на корабле он оказался впервые…
Только на восьмом месяце странствий из Индийского океана с гражданского судна ему впервые довелось позвонить домой. Ещё досадовал: «Ну почему наш военный моряк со своего родного корабля во время дальнего похода не может связаться с домом? Ведь так важно сообщить, что всё нормально, что ждёшь встречи с близкими, что помнишь и любишь…»
На другом конце «провода», в Советской Гавани, была супруга. Узнав, что дома всё нормально, Александр Сергеевич успел пошутить: «А поцеловаться мы, как я вернусь, не сможем. Я губы о трубу обжёг. Тут у нас на экваторе температура плюс 40!»
Шутки шутками, а… На островах Дахлак, где тогда базировались советские корабли, под жгучим солнцем к медным инструментам нельзя было прикоснуться не то что губами, но и руками. Но русская музыка флотского оркестра звучала в далёких экзотических странах не менее свежо и широко, чем на родных берегах. Очарованная публика ликовала, восхищалась: во дают русские моряки!
Затем были другие походы, не менее памятные. Сколько миль, портов, переживаний, репетиций до седьмого пота…
В каждом городе мира, где бывали флотские музыканты, их выступления проходили с триумфом. Как-то в США, выйдя вслед за американским военным оркестром, без нот, по памяти они сыграли музыкальное произведение, только что исполненное их американскими коллегами, причём с такой степенью виртуозности, мастерства, что зрители были просто ошеломлены.
Когда-то великий Шаляпин сказал: «Когда в Европе слышишь первоклассного скрипача, пианиста или певца, видишь замечательного актёра, танцора или танцовщицу, то это очень часто артисты русского воспитания. Мне неприятно, что только что сказанное звучит как бы бахвальством. Эта непривлекательная черта присуща, к сожалению, русскому человеку – любит он не в меру похвастаться своим. Но у меня к этому нет склонности. Я просто утверждаю факты, как они есть». Эти слова можно повторить и ныне, давая оценку многим творческим коллективам нашей страны, в том числе Центральному концертному образцовому оркестру Военно-Морского Флота России имени Н. А. Римского-Корсакова, который возглавляет заслуженный деятель искусств капитан 1-го ранга Александр Данильченко.
Кажется, сегодня не существует ни одного музыкального произведения, которое не смог бы сыграть возглавляемый Данильченко оркестр. Репертуар поистине неисчерпаем: от Римского-Корсакова, Рахманинова, Чайковского, Генделя, Вивальди до джазовых композиций. Музыкальная «жадность» Данильченко не знает пределов, натура его – человеческая и творческая – жаждет новизны и совершенства.