Адам кивнул в ответ.

Оба мужчины помнили, как уходил из жизни Смерч — любимый жеребец Саида. Как в моменты дикой боли тот не допускал к себе никого, а точнее, почти никого. Усмирить его могла лишь Алия: она стояла с ним рядом, касаясь измученной морды животного, и тихо пела.

— Ладно, — согласился Ангур. — Твое состояние я понять могу, но зачем жеребца увозить так срочно?

— Мое слово — закон, — сухо ответил Адам. — Дерзкая девчонка посмела со мной спорить, и я решил ее проучить. Все просто.

— Да, только наказал сам себя, — усмехнулся в ответ Ангур. — Ладно, раз не можем пока вывезти жеребца за пределы страны, то найдем ему на время другую конюшню здесь.

Еще немного поговорив, мужчины отправились на обед, а после разошлись каждый в свой номер.

С того момента, как смартфон Адама ожил от звонка Энн, прошло уже немало времени, но молодого человека не переставали беспокоить предположения, что именно девчонка собиралась ему сказать

— Не важно! — прорычал Адам в пустоту и бросил телефон на журнальный столик. — Уже не важно!

Прикрыв ладонями глаза, он попытался отвлечься, но память упорно возвращала его к Энн: к ее голосу, ее взгляду, ее манере закусывать палец от волнения. Раздумья эти были для Адама сродни проклятию: тяжелыми, раздирающими, целиком и полностью поглощающими его мысли. Причем, если в доме Ларуса Адам смотрел на Энн только как на копию дочери Саида, то сейчас возникающие в голове образы начинали существовать самостоятельно, независимо от Алии.

— Бр-р-р! — Он тряхнул головой, чтобы сбросить морок воспоминаний и глупых мыслей.

Час за часом время тянулось медленно и однообразно: одиночество гостиничного номера изредка сменялось непродолжительными разговорами с Ангуром и постоянным «извините, но пока нет никакой информации, когда мы сможем возобновить авиасообщение» от сотрудников авиакомпании. Последнее раздражало Адама больше всего.

— Какие планы на сегодня? — бодро спросил Ангур, заглянув утром в номер к другу сразу после завтрака и оторвав его от изучения финансовой отчетности по португальскому филиалу.

Уже больше суток миновало, как мужчины не могли покинуть пределы Исландии, но казалось, что прошла целая вечность.

— Ждать, — обреченно выдохнул Адам и отложил документы. Делать вид, что они имели для него хоть какое-то значение, было глупо. — Что с конюшней?

— Нашел, правда, на другом конце острова. Не переживай: завтра же жеребца заберут и отправят в Хусавик.

— Хорошо, — кивнул Адам. — По девчонке удалось что-нибудь узнать?

— С этим сложнее, – слегка замялся Ангур. — Сам знаешь, что я еле английский освоил, а тут черт ногу сломит в этих закорюках исландских. В любом случае, все, что так или иначе связано с семьей Ларуса Хаканссона, переслал тебе на электронку — осталось перевести.

Адам встал из-за стола и подошел к окну, выходившему на живописное озеро Тьёрнин в самом центре города. Впервые за несколько дней пребывания эмира в этой суровой и пасмурной стране выглянуло солнце, моментально преобразив пейзаж за окном.

— Спасибо, Ангур, — вымолвил Адам, разглядывая цветные домики, заигравшие новыми красками при свете солнца, и стаи уток и гусей, заполонивших водную гладь озера. — Я, пожалуй, пройдусь. Составишь мне компанию?

Ангур кивнул, и уже через полчаса мужчины, беседуя, неспешно прогуливались вдоль озера. Отойдя от отеля на достаточно приличное расстояние, они остановились возле странного памятника, разглядывая который, никак не могли уловить посыл скульптора. Да и что там можно было понять: от человека оставались только ноги и небольшой портфель в правой руке, вся же остальная, верхняя, часть несчастного была спрятана под массивным камнем.