— Все прошло, как мы с тобой и планировали, Ясин. Конь твой. Жеребец ладный, я тебе скажу. И даже...

— Чертов конь! — взревел Адам. — Чем я разгневал Аллаха, раз всю ночь вынужден слушать заботливые речи об этом скакуне?!

— Тише, Ясин, тише! – заволновался Ангур. — Давай по порядку. Что стряслось?

— Неделю назад ты собирался рассказать мне о дочери Хаканссона. Я тебя слушаю, Ангур!

— Да нечего там рассказывать! — выдохнул тот. За неделю он многократно прокручивал в голове встречу с девчонкой и все больше приходил к выводу, что поступил верно, не рассказав Адаму о своих наблюдениях. Ни к чему было наводить смуту, подставлять себя и Алию, да и дочь Ларуса он с тех пор больше не видел ни разу. Порой начинало казаться, что сходство девушек ему и вовсе померещилось.

— Ангур, — тихим, но наполненным гневом голосом остановил друга Адам, — не ври мне! Мы оба знаем, что ты не умеешь. Она звонила мне только что. Ангур, что с ней не так?!

Секундное затишье со стороны друга лишь сильнее распалило любопытство молодого эмира. Неужели и Ангур уловил сходство девичьих голосов? Хотя откуда? Это на глазах Адама Алия выросла из крохотной девочки в дивную девушку. Это ему как названому жениху дозволялось изредка общаться с Алией и наслаждаться ее нежным голосом. Ангур же не имел права даже близко подходить и тем более разговаривать с дочерью Саида. Значит, насторожило его что-то другое.

— Знаешь, Ясин, — поразмыслив, все же отозвался Ангур, — что бы я тебе ни сказал сейчас, ничего не сможет объяснить увиденного мной. Приезжай. Уверен, эта девушка удивит и тебя.

__________________

¹— Да (араб.)

²— Говори! (араб.)

6. 5. Завтра

Исландия. Рейкьявик

Далекий и пасмурный остров встретил Адама во всей своей ледяной красе. Хмурое, беспросветное небо, казалось, опустилось до самой земли и давило своей серостью и тяжестью, ухудшая и без того поганое настроение Адама.

— Что я здесь делаю?! — смахивая с лица морось дождя, проворчал он.

Покидать пределы своей страны он терпеть не мог с детства: слишком сильную привязанность к родным землям привил ему отец. Слишком большой страх в его душе поселила гибель деда и матери, разбившихся на частном самолете недалеко от берегов Дезирии. Тогда Адам был еще ребенком, но до сих пор, поднимаясь по трапу на борт самолета, он испытывал жгучее, непреодолимое желание шагнуть обратно на раскаленную землю.

Наверно, потому он не спешил следовать совету Ангура и сейчас. Переступать через себя и бросать дела ради голоса какой-то там девчонки виделось ему глупым и опрометчивым шагом. Правда, у судьбы, как и всегда, были свои планы на этот счет.

Уже тысячу раз пожалел Адам о своем решении. Инкогнито, без должного сопровождения и, черт побери, в обычной европейской одежде ступить на стылую землю Исландии было непростительной ошибкой. И сейчас, насквозь продрогший от промозглого ветра и непрекращающегося дождя, Адам понимал это, как никогда раньше. Он стоял возле здания аэропорта совершенно один и пытался разглядеть среди кучи хаотично припаркованных автомобилей машину Ангура. Только все зря. Проклиная его род до седьмого колена, Адам, как мог, кутался в тонкий тренч, совершенно не подходящий для подобной погоды, и недоумевал, как у проходящих мимо него людей хватало сил улыбаться и совершенно не обращать внимания на омерзительную сырость и холод. Он прикрыл глаза и невольно вспомнил разговор с Саидом, заставивший его передумать и прилететь на край света.

— Ясин, а ты что скажешь?

Черные глаза Саида — шальные, распутные, пустые, казалось, неотрывно следили за каждым вздохом Адама. Мужчины сидели в саду возле сирдаба — небольшого бассейна с проточной водой. Укрывшись от полуденного зноя в тени ветвистых деревьев, они совершенно праздно и бесцельно распивали крепкий кофе с ароматом кардамона и вели беседы на отвлеченные темы. В Наджах после бессонной и беспокойной ночи Адам приехал еще ранним утром, но найти для него время Саид удосужился только к обеду.