Артем отодвинул тарелку, пригубил остывающего чая из своей чашки. Голоса и звон посуды где-то вдалеке не смолкали.

– А расскажите? – попросил Артем.

Дьякон Ованес взглянул на него поверх очков, чуть наклонив голову.

– Рассказать что?

Артем поерзал на стуле, формулируя вопрос поделикатнее, раздираемый любопытством.

– Ну, какой-нибудь случай из вашей службы. Наверняка, помимо рутинной деятельности священника, было что-то такое, что вспоминаешь чаще всего.

– Вам это правда интересно? – слегка удивился дьякон Ованес. – Я думал, мы будем беседовать о деле, которое вам поручено.

Артем смутился.

– Это да… Простите, дьякон Ованес. Возможно, вам нельзя об этом говорить…

– Нет, просто меня никто никогда об этом не спрашивал. Я обязательно что-то расскажу. Но мне бы хотелось знать: с чего мы начнем? На утренней службе владыка Мушег спросит меня, с чего мы решили начать. Мне ему что-то надо ответить.

– Вы мне обещали Библию иеромонаха Асогика. С пометками.

Дьякон Ованес кивнул.

– Во-вторых, прошу учесть, я же не полицейский, и я вообще ничего не знаю ни о вашем быте, ни о людях, кто здесь живет. Я вообще не понимаю, как я согласился на предложение о помощи. Владыка Мушег меня будто загипнотизировал, будто он уверен в том, что я точно смогу помочь. А я, если честно, без понятия, с чего начать. Я ему об этом сказал ведь, но… Просто надо что-то делать и ждать оперативную удачу. Тут веры недостаточно. Или…

И тут Артема осенило. Владыка Мушег говорил, вплетая смысл между строк своей речи. А Артем, зачарованный его харизмой и предложением помочь самой старшей христианской церкви Европы, не распознал этого межстрочного текста.

– Или… – на губах Артема была грустная полуулыбка. – Я, кажется, понял. Ладно. Надо же… И ведь ни словом, ни жестом…

Дьякон Ованес добро смотрел на Артема.

– Я рад, что вы понимаете, Артем. Не хотелось бы произносить вслух ваши догадки, они могут быть ошибочны, могут быть отчасти верны, а может быть – абсолютно истинны. Но мы говорим о поисках главного артефакта церкви и не вправе рисковать, произнося вслух хоть верные догадки, хоть далекие от истины. Одно я вам откровенно скажу, мы ищем место, где иеромонах Асогик спрятал Святое Копье. Мы не знаем, где оно. И мы не знаем, кто наш враг. Два неизвестных члена уравнения, согласны? Но вы знаете врага, то есть вы осведомлены об одном из членов. И потому вы нужны нам.

– Я как раз это-то и понял, – задумчиво произнес Артем. – Вы не знаете врага, тем более – внутри вашей обители, потому не можете никому доверять. А я этих ребят знаю, точнее, не всех, конечно, но с ними встречался, и, самое главное, они знают меня. А раз так, то как-то себя проявят. И вот тут я вам точно пригожусь.

Дьякон Ованес пожал плечами и приложил палец к губам.

– Ладно, – сказал Артем, в ответ повторив его жест. – А вы бы с чего начали?

– С рабочего кабинета, – ответил дьякон Ованес. – В музее.

Артем приподнял брови.

– Я же вроде это и предложил, но вы отказали..? – удивился он.

– Вы спросили о его личных покоях, о келье или как вы выразились? А рабочий кабинет директора музея, он же хранитель Святого Копья, – это пожалуйста.

Артем покачал головой. Ему не пришло в голову, что у хранителя Копья есть рабочий кабинет. В сознании Артема монастырь ассоциировался с кельями, молитвенными, библиотекой, трапезной и храмом. Рабочего кабинета в этой мысленной картинке почему-то не оказалось. Отчасти, возможно, потому, что с настоятелем всего монастыря епископом Мушегом он встречался в холле гостиницы, а не в рабочем кабинете.

– Я так понимаю, мы это сделаем завтра. Сегодня ведь уже будет совсем неправильно, если адвокат-турист из Германии пойдет в закрытый музей? – спросил Артем.