– Не хочу, – я сразу отказался от такого предложения. – Ко мне начнут проситься фильмы смотреть, я еле-еле отучила всех мыться в моей ванне. Опять незваных гостей в канаву закидывать?

Для директора моя выходка с гостями не новость. Возможно, директор на себе этот способ телепортации испытал.

Гости, шагнув в телепорт, который заменяет мне дверь, выпадают в канаву. Там сухо, проверено заранее. Я не изверг – детей обижать, это они мне бойкот объявили, а сами мыться напрашивались.

Паразиты и свиньи.

– В канаву ты зря гостей отправляешь. Невежливо это, – недовольно проворчал Виктор Сергеевич.

– А бойкот мне объявили – это как называется? – запальчиво возразил я.

– Сама виновата, нечего было мальчиков соблазнять, – отчитал меня директор, как пионерку.

– Когда такое было?!

Нет предела моему возмущению.

– В первый же день на полу разлеглась и юбку задирала, – напрочь ошарашил он меня.

Так переврать несчастный случай, приключившийся со мной!

Озвереть!

– Кто такое вам сказал?! Ложь всё! Меня Ландыш Карловна уронила на пол и не давала встать.

– Мне не важно, кто кого валял по полу. Мне доложили, что виновата была ты, Александра, – указав в меня пальцем, злорадно произнес директор школы.

Помню я тот случай хорошо. Не я виноват, что упал на пол. Меня Ландыш Карловна толкнула и мешала подняться.

– Что-то мы отвлеклись в разговоре, – деловито произнес директор.

– Будем выяснять правду? – я настойчиво обратился к нему.

– Три месяца прошло с того случая. Не надо ворошить прошлое, – задумчиво сказал Виктор Сергеевич. – Меня другое волнует, зачем ты детей в канаву закидываешь?

И снова здорово!

– Не зачем, а почему! Мне в одиночестве легче думается.

– Поменьше думай. И проблем не будет, – настоятельно порекомендовал он.

Ума прям палата!

А не нужно ко мне приходить гостям, я ночами дела делаю, стационарные телепорты по стране расставляю.

Директор с огорчением посмотрел на меня, присесть он не предложил. Девочка стоит и переминается с ноги на ногу. Настроение гад мне разговором испортил.

Наказывать меня не планирует. Значит, остается всё, как было?

О чём тогда нам разговаривать? Тема с кинозалом забыта?

– Только новости посмотреть в кинозале хочешь? Но здание ты предлагаешь строить с тремя отдельными залами? Тебе одного мало? – уточнил директор.

Зачем такие вопросы задавать? Сам не хуже меня всё понимает. Он меня окончательно взбесить хочет?

«Терпение, Александра, ты мужик», – дал я себе сдерживающую команду.

– Кинозал для всех учеников построим – для графов, купцов и крестьян. Не сидеть же им в одном зале? Как думаете? – пояснил я культурно назначение трех залов.

– У тебя будет свое кресло в каждом зале? – задал тупой вопрос директор.

И чего вот он добивается? Что за глупые вопросы?

С чего в его голову пришла идея о трех креслах? Я не смогу сидеть в трех залах одновременно. Да и канал на телевидение один, переключать-то некуда.

Вот с чего такие идиотские вопросы? Что во мне не так?

Окинул себя взглядом. Девочка причесанная, руки вымыты, ушки торчат кошачьи. Тринадцать лет на лице написано.

Ощупал голову – всё на месте.

Тогда дело не во мне.

Директор всех учеников воспринимает как несмышленышей и поэтому разговаривает со мной как с ребенком наивным?

Он явно не видит, что я умная девочка-маркиза? Учусь и работаю, заговоры раскрываю и сама попадаю в заговор. Кто-то мне яд подсыпал в еду, такое с обычным учеником не происходит. Как бы должен логические выводы сделать, ну не круглый же он идиот!

Зачем мне именное кресло в каждом зале?

– Не будет у меня своего кресла, сяду, где свободное место найду, – я возмутился не по-детски, сколько можно, неужели непонятно, что кинозал – место общее для всех учащихся.