– Разве, что если бы какая-нибудь дурочка спуталась с рабом-янгоном. Вот тут бы ей всыпали так, что дней двадцать присесть не смогла бы, – уточнила девушка, явно вспоминая чью-то вполне конкретную историю.

Эта информация позволила «дознавательницам» сделать сразу два логичных вывода. Сначала согласиться, что нравы здесь царят должно быть очень уж «простые». А потом и порадоваться, что расспрашивать решили все-таки не вторую помощницу – Линд^>32. Та, не смотря на более юный возраст, полностью соответствовала своему имени, да еще и не так давно что-то явно на эту тему для себя «открыла». При каждой удобной возможности, девица так заинтересованно ощупывала взглядами всех проходящих мимо мужчин, что даже Анвар в свои пятьдесят семь, начинал неуверенно сопеть.

– Ага, такой только подскажи, – озвучила общую мысль Катя, под одобрительный и немного раздраженный смех старшей подруги, когда их «жертва» рванула за будущим обедом.

Сторонний наблюдатель мог бы легко угадать по хмурым и немного раздосадованным лицам женщин, что у них явно были некие «недружественные» планы на их спутников. Уж на Игоря точно. Но обладай «шпион» еще и возможностью заглядывать в души, он так же просто смог бы выяснить, дело при этом было не в простом стремлении землянок замкнуть всю личную жизнь шебутного журналиста только на себя или во вспыхнувшей неимоверной страсти.

Да, парень им нравился, но дело все-таки было в другом. Неожиданный результат отпуска, разом перечеркнувший их прошлую жизнь, заставлял женщин по-особому беспокоиться о будущем. Оказавшись в чужом неспокойном и главное патриархальном мире, где что-то решали только мужчины, они считали крайне неразумным рисковать своим шатким положением.

Всей своей женской природой они чувствовали, что сейчас оказалось бы вдвойне глупо «позволить» единственному члену их группы, увлечься какой-нибудь местной вертихвосткой. Игорь стал единственным из них человеком, у которого неожиданно неплохо получалось заботиться обо всех остальных. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб предположить: вряд ли их положение укрепится, если он прямо сейчас вдруг примется делить свое внимание и привязанность между ними и кем-то со стороны.

Прямо такие вещи не оговаривались, но им и не нужно было проговаривать вслух настолько очевидное. Поэтому переглянувшись, после ухода горничной, они все так же молча и целеустремлено зашагали куда-то в сторону ванной. Кажется, заговор набирал силу…

* * *

Пока москвички обдумывали первые последствия своего «заговора», их беззаботная жертва сидел в неплохо обжитом за прошедшие дни общем зале. Игорь меланхолично ворошил по столу больше двух с половиной килограмм серебра. Монетами была в лучшем случае четверть от кучи. Остальное состояло из грубоватых поделок в виде шейных гривен-торквесов, массивных браслетов и прочего недешевого хлама.

Сражаясь с целым набором гирек и примитивными весами, он время от времени путался и начинал все сначала. Пытаясь наконец-то все пересчитать, дважды вынужден был сгребать шелестящую груду и, бормоча невнятные ругательства, продолжать свои попытки.

Непривычные местные гельды^>33, полугельды^>34, разнообразные тройные монеты^>35, так и норовили перепутаться и требовали сосредоточения не меньше каких-нибудь дифференциальных уравнений. Филолог, конечно же, их никогда не решал, но представлял себе процесс именно так.

– О, отлично, народ, давайте все сюда! – оживился казначей, когда дамы вошли в комнату. – Будем социализироваться: я вам о местных деньгах и ценах наконец-то расскажу.

– Привет, пропажа! – не упустила возможности закинуть шпильку Катя, несколько разочарованная невниманием последнего времени.