Как только Борис Ельцин решил не переизбираться в 2000 г., он начал поиски того, кто мог бы стать его политическим преемником. Хотя у Ельцина были хорошие и близкие отношения с премьер-министром Черномырдиным, он не видел его в таком качестве. К весне 1998 г. Ельцин стал все больше и больше сомневаться в том, что Черномырдину под силу изменить ситуацию к лучшему, считая, что тому не удалось создать в правительстве единую работоспособную команду. Возможно, к этому добавлялась политическая ревность к премьеру, быстро набиравшему «политический вес».

Дочь Бориса Ельцина Татьяна Юмашева так описывает случившееся в марте 1998 г.: «…И в конце концов он принял решение – разрубить этот узел. Сменить правительство. Полностью поменять всю картину. При этом папа сначала внутренне принял решение отправить в отставку Виктора Степановича. И только потом стал размышлять над тем, кого сделать премьер-министром»[17]. До этого момента Черномырдин воспринимался многими как наиболее естественный преемник Ельцина на посту президента, что обеспечивало России потенциальную политическую стабильность. С отставкой Черномырдина страна вступила в затяжной политический кризис.

Отправив в марте 1998 г. в отставку премьер-министра, Ельцин убрал с шахматной доски политического тяжеловеса, который был одним из центров власти. Одновременно с этим Ельцин отправил в отставку Чубайса и лишил Немцова значительной части полномочий в правительстве, после чего потенциальный кандидат от «либералов» перестал расцениваться как реальный претендент на власть в 2000 г. Так одним решением Борис Ельцин убрал с политической сцены две группы политиков, которые были его стратегическими союзниками и в значительной мере обеспечивали сохранение политического равновесия. В результате Ельцин создал очень опасный политический треугольник, где союз двух участников против президента неминуемо вел к политическому обострению. Финансовый кризис 1998 г. послужил мощным катализатором политических процессов.

На пост премьера в марте 1998 г. Ельцин предложил малоизвестного 34-летнего Сергея Кириенко, у которого не было ни харизмы, ни политического опыта, как у его предшественника, и за которым не стояла ни одна из политических сил. Левое большинство в Думе уже вступило в неприкрытую конфронтацию с президентом, принимая популистские законы, требовавшие колоссальных бюджетных расходов, на которые у правительства не было ресурсов, и одновременно блокируя законодательные инициативы правительства. Неудивительно, что Дума упорно сопротивлялась назначению нового премьера и согласилась с предложением президента только под угрозой роспуска – левое большинство не было уверено в своем успехе на досрочных выборах[18].

Тем временем российская экономика стремительно вплывала в настоящий шторм. Хотя ей удалось устоять осенью 1997 г. во время азиатского кризиса, когда один за другим рушились «азиатские тигры» (Южная Корея, Таиланд, Филиппины, Индонезия, Малайзия), начавшееся в январе 1998 г. быстрое снижение мировых цен на нефть стало сильным ударом по макроэкономической стабильности. Хронической болезнью российского правительства в то время была неспособность собирать налоги – весной 1998 г. за их счет финансировалась лишь половина расходов бюджета, остальное – за счет долговых заимствований. Конфликт исполнительной и законодательной властей, затянувшаяся смена правительства, состав которого оказался заметно более слабым, чем правительства Черномырдина, падение экспортной выручки от продажи нефти резко снизили веру инвесторов в устойчивость российской экономики. Стоимость обслуживания госдолга стала стремительно расти, в мае доходность госбумаг превысила 50 %, к середине июня объемы новых заимствований резко упали, и Минфин уже не мог рефинансировать старые долги за счет размещения новых облигаций.