Более того, на тебя устремлены миллионы глаз, которые в тебя инвестировали все надежды и говорят: «Он, главный, сейчас он всё сделает, всех врагов уничтожит, коммунизм построит и счастье», и так далее.

Нужно при этом выкрутиться так, чтобы действительно построить, а не развалить, как некоторые требуют, всё окончательно, даже снести память о страшной угнетающей Российской империи, а действительно начать строить что-то божественное, что-то хорошее, действительно, строить храм для людей, в том числе создать государство, империю, при этом не нарушая того, заложником чего ты оказался, не нарушая этого дискурса.

И он берется за эту задачу. Он взял из этих четырех букв «ж», «о», «и» и «а» и сложил слово… Правда, не «счастье», так как не удалось достигнуть коммунистического счастья, но он за время своего правления сложил другое слово – слово «победа».

Уникальность новых книг о Сталине спустя десятилетия – в том, что живость Сталина сегодня факт и попытка его мумифицировать в сознании масс не дает результата. Открытие новых фактов о Сталине впечатляет таким количеством неизвестного свидетелям, но известного нам, что сталиниана советских и времен, увы, почти неинтересна. Несмотря на то, что это вроде бы писалось с позиции свидетелей.

Вот К. Симонов «Глазами человека моего поколения. Размышления о И.В. Сталине». Ну что говорить? Неинтересно почти всё. Причина налицо: полное отсечение глубины вопроса. А нам нужно – как раз в глубину! Там корневая система сталинизма! Которая прорастает и сегодня.

Вот сложная ситуация с Штеменко. С его увольнением в 1952 году. Сталин отзывает Василевского в сторону.

Цитата «После этого мы ушли. Первый ушёл Штеменко. Потом мы с Соколовским. Штеменко так и не сказал за всё заседание ни слова. Когда я, уходя последним, уже был в дверях, Сталин позвал меня обратно. Я зашёл, поняв, что он хочет говорить со мной, с одним из нас троих.

– Чтоб вы знали, товарищ Василевский, почему мы освободили Штеменко. Потому что он всё время пишет и пишет на вас, надоело. Поэтому решили освободить.

Так Сталин объяснил мне тогда причины снятия Штеменко. Впоследствии я мог убедиться в правильности его слов, держа в руках документы»[6].

Что дают эти свидетельства? Это слова Василевского Симонову. Что это нам дает, кроме иллюзий? Что это дает по существу вопроса – конфликта Штеменко и Василевского? И волнует вопрос качества транскрипции этого конфликта писателем, пусть и с погонами, Симоновым? По сути, ничего. Мы сразу идем к ошибке в оценке действий Сталина. И это вроде бы слова и тексты свидетелей событий, знающих Сталина лично.

Мы полагаем, что в свидетельстве событий больше подлога, чем в раскрытии Логики Истории и раскрытии истинных Идеологем и мотивов действий исторического лица. Или мы полагаем, что свидетель не имеет ангажированности? Как раз наоборот! – Как раз свидетель и заперт в тиски ангажемента! Вот Симонов пишет о Жукове и передает слова Жукова (причем без рефлексии). Стыдно читать. Что это, если не примитивная агитация за Жукова против Сталина? Вот фрагмент, где Жуков рассказывает, как он воспитывает Сталина.

Цитата: «Уже в тот период, когда я стал заместителем Верховного Главнокомандующего и между выездами на фронт иногда по месяцу, по два работал в Москве, я однажды сказал Сталину, что все его ближайшие помощники, я в том числе, издергались и измотались до последней степени.

Он с некоторым удивлением спросил: “Почему?”

Я сказал ему, что, когда он работает по ночам, мы тоже в это время работаем. И пока нам не становится известным, что он уехал и лег спать, мы не уезжаем и не ложимся спать. А утром, когда он спит, у нас самое горячее время, мы вынуждены работать. Он встает в два часа и начинает работать, а мы, уже проработав к этому времени всё утро, находимся в любую минуту в готовности к его вызову. Так идет день за днем, месяц за месяцем. И люди измотаны этим.