– Кто меня приговорил? Что ты знаешь?
– Знаю… Приходили ко мне… пока ты здесь со своей шлюхой прохлаждался!..
– Кто приходил? – поднимаясь с пола, спросил Филипп.
– А ты со своей шлюхой прохлаждался?
– Нет!.. Только не подумай, что я оправдываюсь. Кто приходил? Из «Иртышнефтепрома»?
– В принципе да, оттуда…
– Спрашивали насчет акций?
– Я сказала, что продам им за полцены.
– Продашь?
– Когда тебя не станет.
– А меня не станет?
– Я же говорю, заказали тебя.
– А тебя нет? Потому что ты согласилась?
– А что мне оставалось делать? Ты же не собирался меня вытаскивать. А они дело развалили. Все, не виноватая я!
– Но я-то все знаю.
– Плевать я на тебя хотела.
Она снова замахнулась, но в этот раз Филипп не упал. И сдал в сторону, освобождая проход.
– Вали отсюда, козел!.. – на прощание бросила Варвара. – Может, еще не поздно.
– Что не поздно?
– Да пошел ты! – донесся с лестницы возглас.
Филипп не знал, что делать. В Москву ехать опасно, ночь – страшно. Возможно, Акифьев предлагал куплю-продажу для очистки совести. Филипп отказывается, и руки у киллеров полностью развязаны. А он отказался, и наемные убийцы уже, возможно, ждут его за воротами дома.
А может, он предлагал сделку для отвода глаз. Дал неделю на раздумье, и, если Филиппа убьют в этот период, Акифьев не виноват…
Окулев решил дождаться утра и профессионалов из ФСБ, поставил задачу своим телохранителям охранять двор, заперся в гостевой спальне на первом этаже, там и заснул, заглушив страх изрядной порцией виски…
Утром его разбудил стук в дверь. В состоянии жуткого похмелья поднялся, спросил, кто там, и услышал голос Варвары. Она ругалась, но Филипп не разбирал слов, их глушили громкие хрипы. Он осторожно открыл дверь, на всякий случай отступил и, как оказалось, правильно сделал. Дверь распахнулась, Варвара влетела в комнату с ножом в руке. В эту руку Филипп и вцепился, нож выбить не смог, но и ударить Варваре не позволил.
– Убью! – ревела она.
Распухшее горло, гортанные хрипы – все это последствия вчерашней с ней схватки. Утром она проснулась, гортань распухла, горло болит, говорить получается с трудом, как тут не рассвирепеть и за нож не схватиться.
– Да успокойся ты, дура!.. К врачу тебе надо, а не меня убивать!
Филипп все-таки уложил жену на кровать, вырвал у нее из руки нож. А затем, скрутив простыню жгутом, связал ей руки, а затем и ноги.
– Я сейчас уйду! А ты давай в больницу!
Он даже не стал умываться, торопливо оделся, развязал Варваре руки и, оставив ее лежать, вышел в прихожую. Ноги она развяжет сама, пока сделает это, его уже здесь не будет.
Но в прихожей Филипп вспомнил про папку, которую оставил в каминном зале, вернулся за ней. Варвара не подавала признаков жизни, он не стал заглядывать в спальню, обулся, открыл дверь, вышел на крыльцо. Тогда Варвара и дала о себе знать. Вырвалась из дома, со всей силы толкнула Филиппа в спину. Падая, он даже успел поблагодарить ее, за то, что ножом не ударила. А ведь могла.
Юра стоял у машины, когда Филипп выходил из дома, Костя – у ворот. Оба собирались ехать с ним. А сейчас они даже не пытались помочь ему подняться. Один присел, глядя куда-то на забор, другой вытащил из кобуры пистолет.
– Эй!
Филипп хотел наорать на них, но крик застрял в горле, когда он увидел Варвару. Она сидела на коврике, спиной опираясь на закрытую половину двери, одного глаза нет, вместо него ужасающая дыра. По белой двери стекали кровь и мозги. От ужаса Филиппа стошнило.
Глава 5
И снова поселок Привольный, дом номер двадцать четыре. Варвара Окулева мертва, ее муж в трансе, одного телохранителя до сих пор где-то носит, говорить может только второй.