–Я люблю тебя! Все, что я тебе наговорила там, на месте крушения, было ложью. Я не могу тебя ненавидеть, сколько бы я себя не заставляла, сколько бы не убеждала себя, что ты не достоин моей любви, я не могу, Урмас! Хочешь умереть, убей и меня тоже!

–Со мной всё кончено, Дора! Оставь меня! Дай мне умереть, прошу тебя! – выкрикнул второй пилот, и его руки молниеносно сомкнулись вокруг моей шеи. Урмас сжимал пальцы все крепче, мне катастрофически не хватало кислорода, я вырывалась и яростно сучила ногами, но мои силы были на исходе. Перед глазами плыли красные пятна, сознание путалось, и вскоре я вообще перестала соображать, кто я и что со мной происходит. Но стальная хватка неожиданно ослабла, и я ощутила, что вновь могу дышать. Я в изнеможении перевернулась набок и долго восстанавливала дыхание. Все это время Урмас лежал ничком, уткнувшись лицом в половицы, и, если бы не вздрагивающие плечи, можно было бы подумать, что жизнь покинула его тело.

Я отдышалась, мобилизовала остатки внутренних сил и осторожно прикоснулась к волосам второго пилота.

–Что с тобой творится, Урмас? – еле слышно спросила я, – пожалуйста, поговори со мной!

–Ты правда хочешь это знать? – прохрипел второй пилот, -что ж, хорошо, я тебе всё расскажу. Возможно тогда ты меня, наконец, возненавидишь и не станешь больше мешать мне умереть. Я хотел уйти из авиации так, чтобы меня навсегда запомнили, потому что следующий ВЛЭК мне точно не пройти. Думаешь, мне нравится прозябать в этом гребаном «Авиастаре» с европейской лицензией коммерческого пилота? Но сейчас я стал не годен даже для «Авиастара», и на это раз мне не удастся это скрыть. Небо для меня закрыто навсегда, у меня больше ничего не осталось.

ГЛАВА XV

–Принести тебе воды? – я с трудом встала на ноги, с горечью заключила, что к вчерашнему ушибу копчика теперь прибавилась еще и давящая боль в шее, пострадавшей в ходе недавней вспышки неуправляемой агрессии со стороны вернувшегося с того света Урмаса, и на ватных ногах поплелась к чайнику. Не дожидаясь ответа, я наполнила кружку, сделала несколько жадных глотков, и превозмогая весьма неприятные ощущения в пояснично-крестцовой области, опустилась рядом со вторым пилотом на корточки.

Урмас медленно и неуклюже уперся непослушными руками в пол и с видимым усилием заставил себя сесть. Ему по-прежнему было тяжело дышать, на шее залегала глубокая багровая борозда, и, хотя лицо второго пилота постепенно приобретало нормальный цвет кожи, два провала его запавших глаз и посиневшие губы недвусмысленно указывали на то, что их обладатель находился в шаге от смерти. Жалкий, ослабевший и раздавленный, Урмас молча взял у меня кружку, но при первой же попытке отпить из нее воды, сразу поперхнулся, надсадно закашлялся и, не удержав посуду в мелко трясущихся пальцах, расплескал практически всю воду.

– Может, тебе нужен врач? – обеспокоилась я, решительно настроенная сломя голову бежать по ночному лесу за доктором в ближайший населенный пункт.

–Хватит с меня с врачей! – сквозь зубы процедил второй пилот, – знаешь, сколько я их посетил за последние пять лет? Сорок, их было ровно сорок. Как тебе? Ты только вдумайся в эту цифру!

–Расскажешь, в чем дело? –робко предложила я, боясь одним неосторожным словом разрушить хрупкое равновесие, – что с тобой, Урмас?

–Для начала, у меня биполярное расстройство личности и я плотно сижу на сильнодействующих психотропных препаратах, вся моя жизнь состоит из ежедневного приема антидепрессантов, транквилизаторов и нейролептиков. – неотрывно глядя мне в глаза, сообщил второй пилот и внезапно разразился злым, неестественным смехом – а еще у меня диагностировали отслоение сетчатки тридцать семь процентов. Не уверен, что «Авиастару» в кокпите нужен полуслепой псих, пачками глотающий «колёса»…