– Не занимаемся, а занимались, это давно в прошлом!

– Замечание за то, что перебиваете старших по званию, – холодно указал председатель. – И тем не менее, на какое бы время вы ни ссылались, суть бридинг-программ не меняется, иначе они теряют смысл. Дети в таких программах рождаются только от лучших представителей специального корпуса, от них получают выдающиеся способности, что мы и видим на примере Мазарин.

– Обычно – да, такова цель… Но все предугадать невозможно. На момент, когда для Мазарин выбирали родителей, у обоих были блестящие характеристики. Но позже одному из родителей был присвоен код Омега-513. Я с прискорбием уведомляю об этом комиссию.

Вот теперь в зале стало очень, очень тихо. Как будто замерло все – и дыхание, и жизнь, и даже сердце от шока боялось биться. Альда видела, как на другой стороне стеклянной стены Стерлинг испуганно прикрыл лицо, как Киган наклонился к Римильде, явно выясняя, что означает этот код. Это же Киган, он и не скрывал, что проигнорировал большую часть теоретических занятий… Он даже гордился этим!

Но Альда действительно была отличницей, она теорию знала хорошо. Теперь оказалось, что на свою беду, ведь верить в услышанное ей не хотелось, а не верить было нельзя.

Код Омега-513 означал, что кто-то из ее родителей совершил массовое убийство гражданских – от ста человек и более. Виновник был пойман, осужден, и оказалось, что причиной такого поведения послужило врожденное психическое заболевание.

Врожденное. То есть, способное передаться Альде – вместе с теми самыми способностями, за которые ее так хвалили.

– Это серьезное обвинение, – заметил председатель. – Мы можем ознакомиться с личным делом обладателя такого кода?

– К сожалению, это засекреченная информация, – ответил представитель научного отдела. – Думаю, вы понимаете, что по этическим соображениям мы не можем разглашать личные данные такого человека, он виновен исключительно по болезни. Но чтобы серьезное обвинение не казалось голословным, на вашу почту выслано официальное подтверждение того, что код Омега-513 действительно связан с одним из номеров, обозначенных как биологические родители Альды Мазарин.

– Это не означает, что она унаследовала заболевание, – задумчиво указал представитель академии.

– Но такой вариант не исключен.

– Разобраться в этом на месте мы не сможем, – вмешался председатель. – Это уже больше, чем просто переоценка… Давайте начистоту: ни у кого из нас нет нужных полномочий, и каким бы ни стало решение комиссии, его очень легко будет оспорить.

– Ну и что это значит? – не выдержала Альда.

Она понимала, что нужно терпеть – а терпеть больше не было сил. Дни заточения не прошли даром, ей нужны были ответы, срочно.

Председатель повернулся к ней и окинул ее мрачным взглядом.

– Это значит, госпожа Мазарин, что отсюда вы будете перенаправлены на другую станцию, и вместо комиссии состоится полноценный суд – с привлечением соответствующих экспертов и более качественной оценкой вашего потенциала. Этот суд и решит, имеете ли вы право вернуться к работе на «Северной короне»… или просто остаться на свободе.

Через два года Эви предстояло стать легионером. Ей до сих пор не верилось, что она добралась так далеко.

В первое время, когда она только прошла отбор, она вообще не понимала толком, куда ее увезли. Ни про какой Легион она знать не знала и считала, что присоединится к специальному корпусу. А ее родители вообще не особо интересовались, какая судьба ее ждет. В день, когда им принесли на подпись соглашение, они едва ли были трезвы и просто радовались положенной им компенсации. Эви не сомневалась: если они однажды каким-то чудом придут в себя, они даже не будут уверены, была у них такая дочь или приснилась.