К дому мы бредем медленно, держась за руки, и, кажется, расставаться не хочется ни ему, ни мне. Но глаза слипаются, и нужно хоть немного поспать. А мы оттягиваем этот миг, останавливаясь на веранде дома.

Лунный свет падает на его лицо, и тени от ресниц росчерками украшают щеки. Ник, как и обещал, целует без спроса. Просто придвигается ближе, осторожно проводит большим пальцем по моей нижней губе к подбородку и ласково касается губами губ.

Никакого яростного напора, урагана страсти. Просто поцелуй щемящей нежности, который гораздо больше говорит мне о том, что на душе у этого парня. Я послушно приоткрываю губы навстречу новым ощущениям и закидываю руки Нику на плечи. Он намного выше меня и весь такой… монументальный. Его не назовешь здоровым, он худощавый и жилистый. Но все равно выше общей массы парней и однозначно сильнее. Его руки скользят по моей спине на талию и притягивают к себе, настойчивее вжимая в мускулистое тело. Мне кажется, рядом с ним я как податливый воск. От нежных ласк чуть кружится голова и совершенно не хочется останавливаться. Впрочем, и заходить дальше – тоже. Меня совершенно утраивает стоять так, привыкая к чужому телу, упиваясь чужими губами и наслаждаясь мгновениями.

Мы стоим и целуемся в темноте, а за спиной будто расправляются крылья. Я еще не готова улететь с Никитой Лисовецким, но он определенно движется в нужном направлении. Очень скоро я смогу забыть совсем другие жаркие и жадные губы, которые не могу выкинуть из головы даже сейчас.

Я отстраняюсь первой и ловлю жадный взгляд, но Ник берет себя в руки.

– Прости, – усмехается он, хотя в его голосе не слышно раскаяния. – Я слишком увлекся…

– Не слишком, – отвечаю я и улыбаюсь. – Но сейчас и правда пойдем спать.

– Это звучит как очень двусмысленное предложение.

– У этого предложения один смысл. Просто нам с тобой в одну сторону.

Ненавижу долбаных зожников, особенно если они затесались в семью. Так и говорю Максу, который затирает мне всякую хрень про режим дня, правильное питание и спорт всю дорогу до Верещагино. А это от аэропорта, между прочим, два с половиной часа. На чумную после перелета голову любая информация ложится тяжело, а уж раздражающая – тем более.

Мне просто хочется взять и придушить мелкого, но мелкий сейчас на полголовы выше меня и шире в плечах. А еще он мастер спорта – да много по чему мастер – и мой личный тренер. Поэтому вроде как может и должен нести ересь про необходимость спать по режиму, кушать грудку и не прогуливать тренировки.

Аргумент «я не тренировался и жрал в ресторанах, потому что хоть кто-то должен решать глобально семейные дела, а не только играться в свои игрушечки, такие как сеть спортивных клубов», его не впечатляет.

– В Лондоне тренирует крутой чувак по ММА! – вдохновенно возражает Макс. – Стив! Просто мегакрутой. Ты мог записаться на тренировку к нему.

– Ага, и радовать китайцев разбитой рожей? Макс, я ездил работать.

– Ну они ж все равно не прилетели. А так, ну Саш, почти десять дней пропуска! Знаешь же, в твоем возрасте это критично. Сразу идет регресс.

– Что ты говоришь про мой возраст, мелкий засранец?

– После тридцати начинает замедляться метаболизм, нельзя делать большие перерывы в тренировках.

– Ты меня достал. Я приду на тренировку. Приду. В понедельник. И не буду больше пропускать. Только если сдохну. Тебя такой ответ устроит?

– Почему в понедельник? – обижается брат.

– Потому что ты сам сказал, что до понедельника пьешь в Верещагино.

– Не-е, понедельник – это долго. С утра.

– Ты сдурел?

– Ну а что? Тренировка на свежем воздухе – это хорошо. Возьмем Ника, Дэна, его парней и прекрасно потренимся.