А потом Мурка опять окотилась, но дед велел отцу котят оставить на первое время. И лишь спустя пару недель, когда Мурка уже вовсю учила их кошачьим премудростям, дедушка лично выбрал самого крепкого и сообразительного котенка из выводка, а остальных засунул в старый мешок и сам закопал под ветлой. Папа, прежде чем закапывать котят, сперва их убивал, а дед не стал с ними возиться. Они ещё долго пищали из-под земли у старой ветловки, прежде чем умерли.

Мурки в это время дома не было, она обходила свои охотничьи владения, а когда вернулась, её ждал всего один ребёнок, а не четверо. Кошка несколько дней обижалась из-за этого на деда. Прежде она часто вилась возле него, как Дружок возле папы, даже коз иногда ходила с ним пасти.

Дружок, кстати, это наш сторожевой пёс. Он, несмотря на имя, огромный и злой, как собака. Я его тогда немного побаивался даже.

Я спросил у дедушки:

– Наверно, тяжело терять своих детей.

– Да – сказал он мне.

Мама, которая меня слышала, позже сказала:

– Ты с дедушкой об этом лучше не говори. Он ведь на самом деле не тебе дедушка, а папе. Тебе он прадед. А его два сына и дочь погибли в войну. Они с бабой Маней с большим трудом это пережили, не надо ему лишний раз напоминать, расстраивать. Он и без этого их постоянно поминает. То папу Петькой назовёт, то меня Нюрой.

И стало у нас с тех пор две Мурки – Мурка старая и Мурка молодая. К этому времени даже мне стало понятно, что старая Мурка и правда очень старая. Она уже не была так быстра и красива в своих движениях, всё чаще просто лежала, свернувшись клубком у печки или на подоконнике, даже глаза у неё стали печальные и тусклые.

А потом Мурка умерла. Дедушка её похоронил, всё там же у ветлы, где и её котят. А мама даже всплакнула капельку

– Никогда у нас больше такой хорошей кошки не будет.

– Может, и будет, кто знает – сказал дед.

На следующий день мы с самого утра ушли с дедом за грибами. В обед, как обычно, уселись на поляне покушать, но дедушка в этот раз есть с нами не стал.

– Я, ребятки, не хочу, с утра переел, вы на меня не смотрите, ешьте.

Когда же мы пришли, уставшие, домой, он сразу лёг спать, не стал вечерять, только воды глотнул из ковша.

С утра мы с ним вдвоём отправились на рыбалку и просидели с удочками от зорьки и до зорьки, даже Витьку с Серёгой не брали, чтобы тётя Таня на нас не ругалась. И вновь дед не стал обедать. А вечером – бух сразу в постель и захрапел.

На третий день, когда я проснулся, деда дома уже не было.

– Умотал куда-то с утра пораньше – сказала мне мама.

– Знаешь, мам, дедушка уже два дня ничего не ел.

– Не может быть! Он мне говорил, в обед поем, возьмём с собой побольше, на свежем воздухе, дескать, аппетит лучше.

– Не, мам, ничего он не ест, всё нам отдаёт.

– Вот дела! Чай и вправду за кошкой собрался?

Ночью, когда дедушка вернулся в избу после своих неведомых дел, его ждали серьёзные отец и мать.

– А вы чего не спите, кого сторожите?

– Да вот завозились с делами, даже поужинать не успели. Ну как раз и ты подоспел, садись тоже.

– Не, Люба, спасибо, я в гостях был, меня накормили, кабы не лопнуть.

– А ну хватит, дед, байки нам травить! Ты же третий день не ешь ничего! Ты что, впрямь помирать собрался?

– Ну и собрался. Хватит, пожил своё.

– Да ты что такое говоришь-то? Как же это так?

– А вот так! Устал я ребятки, хватит. Все мои уже умерли, вот Мурка была последней, за кого я отвечал, теперь можно и умирать со спокойной душой.

– А мы как же будем без тебя?

– А что вы? Вы уже давно взрослые. У самих ребёнок. Проживете и без меня.

– Дед, ты погоди, не руби с плеча. Ты куда полетел? Успеешь на тот свет. Вон, дел сколько недоделанных.